Цель урока: дать обзор поэзии времен Великой Отечественной.войны; показать, что поэзия, как самый оперативный жанр, соединяла высокие патриотические чувства с глубоко личными переживаниями лирического героя.

Оборудование урока: записи песен военных лет, поэтические сборники, портреты поэтов, иллюстрации, презентация учащихся по теме урока.

Методические приемы: лекция с элементами беседы, чтение и анализ стихотворений, постановка вопросов.

Ход урока

Лекция учителя.

Литература Великой Отечественной войны начала складываться задолго до ее начала. Ощущение надвигающейся “грозы” породило так называемую “оборонную” литературу. В 30-е годы проблематика, выбор героев носили классовый характер. Советский Союз представлялся пропагандой и официальной литературой как могучий оплот социализма, готовый дать решительный отпор капиталистическому окружению. Песни предвоенных лет демонстрировали мощь государства: “Кипучая, могучая, никем непобедимая”, “И врага мы на вражьей земле победим малой кровью могучим ударом”; кинофильмы показывали, как лихо побеждает Красная Армия недалеких и слабых противников (“Если завтра война”). Аналогичные настроения отличали повесть Николая Шпанова “Первый удар” и роман Петра Павленко “На Востоке”, вышедшие огромными тиражами. Эти пропагандистские произведения отражали сталинскую военно-политическую доктрину, которая в результате поставила армию и страну на край гибели.

Противоположный этому подход к отражению предвоенных событий не мог рассчитывать на широкую аудиторию. Те, кто прошел войну в Испании, конфликты у озера Хасан и на Халхин-Голе, финскую кампанию, понимали истинное положение вещей. Монгольские стихи Константина Симонова, стихи Алексея Суркова, Александра Твардовского показывают войну тяжелым и опасным делом.

Поэзия была самым оперативным, самым популярным жанром военных лет. Именно поэзия выразила потребность людей в правде, без которой невозможно чувство ответственности за свою страну.

Начинающие поэты – студенты Литературного института имени Горького, ИФЛИ, Московского университета – Михаил Кульчицкий, Павел Коган, Николай Майоров, Всеволод Багрицкий, как будто предчувствуя свою судьбу и судьбу страны, писали о предстоящих жестоких испытаниях, которые неизбежно принесет война, в их стихах – мотив жертвенности.

В апреле 1941 года Павел Коган, молодой талантливый поэт, погибший на войне в 1942, написал:

Нам лечь, где лечь,
И там не встать, где лечь.
И, задохнувшись “Интернационалом”,
Упасть лицом на высохшие травы.
И уж не встать, и не попасть в анналы,
И даже близким славы не сыскать.

Это восемнадцатилетнему Павлу Когану принадлежат знаменитые строки: “Я с детства не любил овал! // Я с детства угол рисовал!” (1936). Известная всем, ставшая народной песней романтиков “Бригантина” (“Надоело говорить и спорить, // И любить усталые глаза...”) – тоже его (1937 год). В этом же 1937 году им написано тревожное стихотворение “Звезда”.

(Стихотворения читают ученики):

Светлая моя звезда,
Боль моя старинная.
Гарь приносят поезда
Дальнюю, полынную.
От чужих твоих степей,
Где теперь начало
Всех начал моих и дней
И тоски причалы
Сколько писем нес сентябрь,
Сколько ярких писем...
Ладно – раньше, но хотяб
Сейчас поторопиться.
В поле темень, в поле жуть –
Осень над Россией.
Понимаюсь. Подхожу
К окнам темно-синим.
Темень. Глухо. Темень. Тишь.
Старая тревога.
Научи меня нести
Мужество в дороге.
Научи меня всегда
Цель видать сквозь дали.
Утоли, моя звезда,
Все мои печали.
Темень. Глухо.
Поезда
Гарь несут полынную.
Родина моя. Звезда.
Боль моя старинная.

Молодые поэты ушли на войну, многие из них не вернулись. Остались талантливые стихи, обещания яркой творческой жизни, которая оборвалась на фронте.

Уже на третий день войны была создана песня, ставшая символом единства народа в борьбе с врагом, – "Священная война" на стихи Василия Лебедева-Кумача

(Отрывок из песни прослушать в записи.)

Почему эта песня стала легендарной?

(Эта песня пробудила дух патриотизма, ее торжественные, исполненные энергии слова и музыка поднимали народ на защиту родины, война названа “народной” и “священной”, песня призывала каждого к ответственности за судьбу страны.)

Остро чувствовали эту ответственность и писатели: 941 из них ушел на фронт, 417 не вернулись. На фронте они были не только военными корреспондентами, они были рабочими войны: артиллеристами, танкистами, пехотинцами, летчиками, моряками. Умирали от голода в блокадном Ленинграде, от ран – в военных госпиталях.

Почему поэзия оказалась необходима людям – и тем, кто был на фронте, и тем, кто работал в тылу?

Поэзия обращалась к душе каждого человека, передавала его мысли, чувства, переживания, страдания, вселяла веру и надежду. Поэзия не боялась правды, даже горькой и жестокой.

В стихотворении Владислава Занадворова (1914–1942), геолога и поэта, погибшего под Сталинградом, – неприкрашенная война:

Ты не знаешь, мой сын, что такое война!
Это вовсе не дымное поле сраженья,
Это даже не смерть и отвага. Она
В каждой капле находит свое выраженье.
Это – изо дня в день лишь блиндажный песок
Да слепящие вспышки ночного обстрела;
Это – боль головная, что ломит висок;
Это – юность моя, что в окопах истлела;
Это – грязных, разбитых дорог колеи;
Бесприютные звезды окопных ночевок;
Это – кровью омытые письма мои,
Что написаны криво на ложе винтовок;
Это – в жизни короткой последний рассвет
Над разрытой землей. И лишь как завершенье –
Под разрывы снарядов, под вспышки гранат –
Беззаветная гибель на поле сраженья.
1942

Поэзия связывала воюющих и оставшихся в тылу. О тех, кто остался дома, о родных мысли фронтовиков. Стихотворению Иосифа Уткина (1903– 1944) предпослан эпиграф из Н.А. Некрасова: “...Не жаль ни друга, ни жены, // Мне жаль не самого героя”.

Из письма

Когда я вижу, как убитый
Сосед мой падает в бою,
Я помню не его обиды,
Я помню про его семью.
Мне представляется невольно
Его обманчивый уют.
Он мертв уже. Ему не больно,
А их еще...письмом убьют!
1942

Связь с домом, уверенность, что ты защищаешь свою семью, что тебя ждут, давала силы воевать и верить в победу. Популярным было стихотворение К. Симонова “Жди меня”

(Прослушать стихотворение в записи.)

Это стихотворение переписывали, знали наизусть.

В чем сила этого стихотворения?

Стихотворение звучит как заклинание, как молитва. Такое ощущение создается настойчивым повторением слов “жди меня”, “жди”.

Константин Симонов (1915–1979) к началу войны был уже признанным поэтом и известным военным корреспондентом, прошел Халхин-Гол. Всю войну работал корреспондентом газеты “Красная звезда”, переезжал с фронта на фронт, знал войну “изнутри”. Сильное впечатление произвело на читателей стихотворение 1941 года, посвященное другу Симонова, поэту Алексею Суркову “Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины”

(Прослушать в записи.)

Почему это стихотворение так затронуло души? Каким чувством оно проникнуто?

Стихотворение передает боль, горечь, стыд бойцов, вынужденных отступать. И здесь звучит лейтмотив: “Мы вас подождем”. “Усталые женщины”, “деревни, деревни, деревни с погостами” – родные, оставляемые в беде, родные, которые молятся “за в бога не верящих внуков своих”. И хотя стихотворение об отступлении, вера в то, что это не навсегда, очень сильна, невозможно оставить на растерзание врагам родную землю.

Досада, злость, яростное желание отмщения в стихотворении Симонова “Убей!”. По прошествии лет мы можем ужаснуться такому постоянно повторяющемуся призыву, но без этой жажды отомстить возможна ли была победа?

Образ России в ее единстве – в лирических стихотворениях, в песнях на стихи Михаила Исаковского: “Катюша”, написанная еще в 30-е годы и по-новому зазвучавшая в годы войны, “До свиданья, города и хаты”, “Ох, туманы мои, растуманы”, “В лесу прифронтовом”, “Огонек”

(Прослушать в записи на выбор.)

Поэт передал всеобщее чувство – желание сберечь родную землю, свое гнездо. Это чувство обыкновенного человека, понятное всем и близкое каждому.

Это чувство объединяло разных людей, разных поэтов, независимо от их отношений с властями. Главным было стремление сохранить и охранить Родину. Вспомним стихотворение Анны Ахматовой “Мужество”, в котором символом родины выступает “русская речь, великое русское слово”.

У Ольги Берггольц, так же, как у Анны Ахматовой, был свой счет к советской власти, принесшей ей много горя: “проработки”, “исключения”, тюрьму. В голодном блокадном Ленинграде Берггольц страшной зимой 1942 года писала свой “Февральский дневник”:

Был день как день.
Ко мне пришла подруга,
не плача, рассказала, что вчера
единственного схоронила друга,
и мы молчали с нею до утра.
Какие ж я могла найти слова,
я тоже ленинградская вдова.

Как чувства выражены в этих строках?

Берггольц пишет скупо, короткими предложениями, внешне не выражая бурных эмоций. Именно потому, что так просто написано о страшном, становятся понятными чувства, как будто замерзшие, замершие в душе.

Но тот, кто не жил с нами, – не поверит,
что в сотни раз почетней и трудней
в блокаде, в окруженье палачей
не превратиться в оборотня, в зверя...
Я никогда героем не была.
Не жаждала ни славы, ни награды.
Дыша одним дыханьем с Ленинградом,
я не геройствовала, а жила.

(Презентация по теме урока) /Приложение 1 /

Война изображается не как подвиг, не как геройство, а как проверка на человечность, просто как жизнь, пусть неимоверно тяжелая.

Поэзия военных лет уловила самую суть развернувшейся войны: “Бой идет святой и правый, // Смертный бой не ради славы, // Ради жизни на земле” (А. Твардовский).

Писать правду о войне очень опасно и очень опасно доискиваться правды... Когда человек идет на фронт искать правду, он может вместо нее найти смерть. Но если едут двенадцать, а возвращаются только двое – правда, которую они привезут с собой, будет действительно правдой, а не искаженными слухами, которые мы выдаем за историю. Стоит ли рисковать, чтобы найти эту правду, – об этом пусть судят сами писатели.

Эрнест Хемингуэй

По данным энциклопедии "Великая Отечественная война", в действующей армии служило свыше тысячи писателей, из восьмисот членов московской писательской организации в первые дни войны на фронт ушло двести пятьдесят. Четыреста семьдесят один писатель с войны не вернулся – это большие потери. Они объясняются тем, что писателям, большинство которых стали фронтовыми журналистами, случалось порой заниматься не только своими прямыми корреспондентскими обязанностями, а брать в руки оружие – так складывалась обстановка (впрочем, пули и осколки не щадили и тех, кто в такие ситуации не попадал). Многие же просто оказались в строю – воевали в армейских частях, в ополчении, в партизанах!

В военной прозе можно выделить два периода: 1)проза военных лет: рассказы, очерки, повести, написанные непосредственно во время военных действий, вернее, в короткие промежутки между наступлениями и отступлениями; 2)послевоенная проза, в которой происходило осмысление многих больных вопросов, как, например, за что русскому народу выпали на долю такие тяжкие испытания? Почему в первые дни и месяцы войны русские оказались в столь беспомощном и унизительном положении? Кто виноват во всех страданиях? И другие вопросы, которые возникали при более пристальном внимании к документам и воспоминаниям очевидцев в уже отдаленном времени. Но все же это условное деление, потому что литературный процесс – это явление порой противоречивое и парадоксальное, и осмысление темы войны в послевоенное время было сложнее, чем в период военных действий.

Война явилась величайшим испытанием и проверкой всех сил народа, и эту проверку он выдержал с честью. Война была серьезнейшим испытанием и для советской литературы. В годы Великой Отечественной войны литература, обогащенная традициями советской литературы предшествующих периодов, не только сразу откликнулась на происходящие события, но и стала действенным оружием в борьбе с врагом. Отмечая напряженную, поистине героическую творческую работу писателей во время войны, М. Шолохов говорил: "Была у них одна задача: лишь бы слово их разило врага, лишь бы оно держало под локоть нашего бойца, зажигало и не давало угаснуть в сердцах советских людей жгучей ненависти к врагам и любви к Родине". Тема Великой Отечественной войны и сейчас остается предельно современной.

Великая Отечественная война отражена в русской литературе глубоко и всесторонне, во всех своих проявлениях: армия и тыл, партизанское движение и подполье, трагическое начало войны, отдельные битвы, героизм и предательство, величие и драматизм Победы. Авторы военной прозы, как правило, фронтовики, в своих произведениях они опираются на реальные события, на свой собственный фронтовой опыт. В книгах о войне писателей-фронтовиков главной линией проходит солдатская дружба, фронтовое товарищество, тяжесть походной жизни, дезертирство и геройство. На войне разворачиваются драматические человеческие судьбы, от поступка человека зависит порой его жизнь или смерть. Писатели-фронтовики – это целое поколение мужественных, совестливых, многое испытавших, одаренных личностей, перенесших военные и послевоенные невзгоды. Писатели-фронтовики являются теми авторами, которые в своих произведениях выражают точку зрения, что исход войны решает герой, сознающий себя частицей воюющего народа, несущий свой крест и общую ношу.

Опираясь на героические традиции русской и советской литературы, проза времен Великой Отечественной войны достигла больших творческих вершин. Для прозы военных лет характерно усиление романтических и лирических элементов, широкое использование художниками декламационных и песенных интонаций, ораторских оборотов, обращение к таким поэтическим средствам, как аллегория, символ, метафора.

Одной из первых книг о войне была повесть В.П. Некрасова "В окопах Сталинграда", опубликованная сразу же после войны в журнале "Знамя" в 1946 г., а в 1947 году была написана повесть "Звезда" Э.Г. Казакевичем. Одним из первых А.П. Платонов написал драматическую историю возвращения фронтовика домой в рассказе "Возвращение", который был опубликован в "Новом мире" уже в 1946 году. Герой рассказа Иванов Алексей не торопится домой, он обрел среди однополчан вторую семью, он отвык от домашних, от семьи. Герои произведений Платонова "…шли теперь жить точно впервые, смутно помня себя, какими они были три-четыре года назад, потому что они превратились совсем в других людей…". А в семье, возле его жены и детей появился уже другой мужчина, которого осиротила война. Трудно происходит возвращение фронтовика к другой жизни, к детям.

Самые достоверные произведения о войне создали писатели-фронтовики: В.К. Кондратьев, В.О. Богомолов, К.Д. Воробьев, В.П. Астафьев, Г.Я. Бакланов, В.В. Быков, Б.Л. Васильев, Ю.В. Бондарев, В.П. Некрасов, Е.И. Носов, Э.Г. Казакевич, М.А. Шолохов. На страницах прозаических произведений мы находим своеобразную летопись войны, достоверно передававшую все этапы великой битвы советского народа с фашизмом. Писатели-фронтовики, вопреки сложившимся в советское время тенденциям к лакированию правды о войне, изображали суровую и трагическую военную и послевоенную действительность. Их произведения – правдивое свидетельство времени, когда Россия воевала и победила.

Большой вклад в развитие советской военной прозы внесли писатели так называемой "второй войны", писатели-фронтовики, вступившие в большую литературу в конце 50-х – начале 60-х годов. Это такие прозаики, как Бондарев, Быков, Ананьев, Бакланов, Гончаров, Богомолов, Курочкин, Астафьев, Распутин. В творчестве писателей-фронтовиков, в их произведениях 50-60-х годов, по сравнению с книгами предшествующего десятилетия усиливался трагический акцент в изображении войны. Война в изображении прозаиков-фронтовиков – это не только и даже ни сколько эффектные героические подвиги, выдающиеся поступки, сколько утомительный каждодневный труд, труд тяжелый, кровавый, но жизненно необходимый. И именно в этом каждодневном труде и видели советского человека писатели "второй войны".

Дистанция времени, помогая писателям-фронтовикам увидеть картину войны гораздо яснее и в большем объеме, когда появились первые их произведения, была одной из причин, обусловивших эволюцию их творческого подхода к военной теме. Прозаики, с одной стороны, использовали свой военный опыт, а с другой – опыт художественный, позволивший им успешно реализовать свои творческие замыслы. Можно отметить, что развитие прозы о Великой Отечественной войне со всей очевидностью показывает, что в кругу основных ее проблем главной, стоящей на протяжении более чем шестидесяти лет в центре творческого поиска наших писателей, являлась и является проблема героизма. Особенно заметно это в творчестве писателей-фронтовиков, крупным планом показавших в своих произведениях героизм наших людей, стойкость солдат.

Писатель-фронтовик Борис Львович Васильев, автор любимых всеми книг "А зори здесь тихие" (1968), "Завтра была война", "В списках не значился" (1975), "Аты-баты шли солдаты", которые были экранизированы в советское время, в интервью "Российской газете" от 20 мая 2004 г. отметил востребованность военной прозы. На военных повестях Б.Л. Васильева воспиталось целое поколение молодежи. Всем запомнились светлые образы девушек, соединивших в себе правдолюбие и стойкость (Женя из повести "А зори здесь тихие... ", Искра из повести "Завтра была война" и др.) и жертвенную преданность высокому делу и любимым (героиня повести "В списках не значился" и др.). В 1997 писатель был удостоен премии им. А.Д. Сахарова "За гражданское мужество".

Первым произведением о войне Е.И. Носова был рассказ "Красное вино победы" (1969 г.), в котором герой встретил День Победы на казенной койке в госпитале и получил, вместе со всеми страдающими ранеными, стакан красного вина в честь этого долгожданного праздника. "Доподлинный окопник, рядовой боец, он не любит говорить о войне… Раны бойца больше и сильнее скажут о войне. Нельзя всуе трепать святые слова. Как впрочем, нельзя и врать о войне. А плохо писать о страданиях народа – стыдно." В повести "Хутор Белоглин" Алексей, герой повести, все потерял на войне – ни семьи у него, ни дома, ни здоровья, но, тем не менее, остался добрым и щедрым. Евгений Носов написал на рубеже веков ряд произведений, о которых Александр Исаевич Солженицын сказал, вручая ему премию своего имени: "И, донося через 40 лет всю ту же военную тему, с горькой горечью вcколыхивает Носов то, что больно и сегодня.… Этой неразделенной скорбью замыкает Носов полувековую рану Великой войны и всего, что о ней не рассказано и сегодня". Произведения: "Яблочный спас" "Памятная медаль", "Фанфары и колокола" – из этого ряда.

В 1992 году Астафьев В.П. опубликовал роман "Прокляты и убиты". В романе "Прокляты и убиты" Виктор Петрович передает войну не в "правильном, красивом и блестящем строе с музыкой и барабанами, и боем, с развевающимися знаменами и гарцующими генералами", а в "ее настоящем выражении – в крови, в страданиях, в смерти".

Белорусский писатель-фронтовик Василь Владимирович Быков считал, что военная тема "уходит из нашей литературы потому же..., почему ушли доблесть, честь, самопожертвование... Изгнано из обихода героическое, зачем нам еще война, где эта ущербность всего наглядней? "Неполная правда" и прямая ложь о войне на протяжении многих лет принижает смысл и значение нашей военной (или антивоенной, как иногда говорят) литературе". Изображение войны В. Быковым в повести "Болото" вызывает протест у многих российских читателей. Он показывает безжалостность советских солдат по отношению к местным жителям. Сюжет таков, судите сами: в тыл к врагу, в оккупированной Белоруссии, высадились парашютисты в поисках партизанской базы, потеряв ориентир, взяли в проводники мальчика... и убивают его из соображения безопасности и секретности задания. Не менее страшный рассказ Василя Быкова – "На болотной стежке" – это "новая правда" о войне, снова о безжалостных и жестоких партизанах, расправившихся с местной учительницей лишь только за то, что она просила их не уничтожать мост, иначе немцы уничтожат всю деревню. Учительница в деревне последний спаситель и защитник, но она была убита партизанами как предатель. Произведения белорусского писателя-фронтовика Василя Быкова вызывают не только споры, но и размышления.

Леонид Бородин опубликовал повесть "Ушел отряд". В военной повести изображена также другая правда о войне, о партизанах, герои которой солдаты – окруженцы первых дней войны, в немецком тылу в партизанском отряде. По-новому рассматривает автор взаимоотношения оккупированных деревень с партизанами, которых они должны кормить. Командир партизанского отряда застрелил старосту деревни, но не предателя старосту, а своего для сельчан человека, лишь за одно слово против. Эту повесть можно постановить в один ряд с произведениями Василя Быкова по изображению военного конфликта, психологического боренья плохого с хорошим, подлости и героизма.

Не даром писатели-фронтовики сетовали, что не вся правда о войне написана. Прошло время, появилась историческая дистанция, которая позволила увидеть прошедшее и пережитое в истинном свете, пришли нужные слова, написаны другие книги о войне, которые приведут нас к духовному познанию прошлого. Сейчас трудно представить современную литературу о войне без большого количества мемуарной литературы, созданной не просто участниками войны, а выдающимися полководцами.

Александр Бек (1902-1972 гг.)

Родился в Саратове в семье военного врача. В Саратове прошли его детские и юношеские годы, и там он окончил реальное училище. В возрасте 16 лет А. Бек во время гражданской войны вступил добровольцем в Красную Армию. После войны писал очерки и рецензии для центральных газет. Очерки и рецензии Бека стали появляться в "Комсомольской правде", "Известиях". С 1931 года А. Бек сотрудничал в редакциях горьковской "Истории фабрик и заводов". Во время Великой Отечественной войны был военным корреспондентом. Широкую известность приобрел повестью "Волоколамское шоссе" о событиях обороны Москвы, написанной в 1943-1944 гг. В 1960-м опубликовал повести "Несколько дней" и "Резерв генерала Панфилова".

В 1971 году роман "Новое назначение" опубликован за границей. Автор закончил роман в середине 1964 года и передал рукопись в редакцию "Нового мира". После длительных мытарств по различным редакциям и инстанциям роман так и не был опубликован на родине при жизни автора. По свидетельству самого автора уже в октябре 1964 года он дал читать роман друзьям и некоторым близким знакомым. Первая публикация романа на родине была в журнале "Знамя", N 10-11, в 1986 г. В романе описывается жизненный путь крупного советского государственного деятеля, искренне верящего в справедливость и продуктивность социалистической системы и готового служить ей верой и правдой, не смотря на любые личные трудности и неурядицы.


"Волоколамского шоссе"

Сюжет "Волоколамского шоссе" Александра Бека: попавший после тяжелых боев в октябре сорок первого под Волоколамском в окружение батальон панфиловской дивизии прорывает вражеское кольцо и соединяется с основными силами дивизии. Бек замыкает повествование рамками одного батальона. Бек документально точен (вот как он характеризовал свой творческий метод: "Поиски героев, действующих в жизни, длительное общение с ними, беседы с множеством людей, терпеливый сбор крупиц, подробностей, расчет не только на собственную наблюдательность, но и на зоркость собеседника... "), и в "Волоколамском шоссе" он воссоздает подлинную историю одного из батальонов панфиловской дивизии, все у него соответствует тому, что было в действительности: география и хроника боев, персонажи.

Рассказчиком выступает командир батальона Баурджан Момыш-Улы. Его глазами мы видим то, что было с его батальоном, он делится своими мыслями и сомнениями, объясняет свои решения и поступки. Себя же автор рекомендует читателям лишь как внимательного слушателя и "добросовестного и прилежного писца", что нельзя принимать за чистую монету. Это не более чем художественный прием, потому что, беседуя с героем, писатель допытывался о том, что представлялось ему, Беку, важным, компоновал из этих рассказов и образ самого Момыш-Улы, и образ генерала Панфилова, "умевшего управлять, воздействовать не криком, а умом, в прошлом рядового солдата, сохранившего до смертного часа солдатскую скромность" – так писал Бек в автобиографии о втором, очень дорогом ему герое книги.

"Волоколамское шоссе" – оригинальное художественно-документальное произведение, связанное с той литературной традицией, которую олицетворяет в литературе XIX в. Глеб Успенский. "Под видом сугубо документальной повести, – признавался Бек,– я писал произведение, подчиненное законам романа, не стеснял воображения, создавал в меру сил характеры, сцены... " Конечно, и в авторских декларациях документальности, и в его заявлении о том, что он не стеснял воображения, есть некое лукавство, они как бы с двойным дном: читателю может казаться, что это прием, игра. Но у Бека обнаженная, демонстративная документальность не стилизация, хорошо известная литературе (вспомним для примера хотя бы "Робинзона Крузо"), не поэтические одежды очерково-документального покроя, а способ постижения, исследования и воссоздания жизни и человека. И повесть "Волоколамское шоссе" отличается безупречной достоверностью (даже в мелочах – если Бек пишет, что тринадцатого октября "все было в снегу", не нужно обращаться к архивам метеослужбы, можно не сомневаться, так оно и было в действительности), это своеобразная, но точная хроника кровопролитных оборонительных боев под Москвой (так сам автор определял жанр своей книги), раскрывающая, почему немецкая армия, дойдя до стен нашей столицы, взять ее не смогла.

И самое главное, из-за чего "Волоколамское шоссе" следует числить за художественной литературой, а не журналистикой. За профессионально армейскими, военными заботами – дисциплины, боевой подготовки, тактики боя, которыми поглощен Момыш-Улы, для автора встают проблемы нравственные, общечеловеческие, до предела обостренные обстоятельствами войны, постоянно ставящими человека на грань между жизнью и смертью: страха и мужества, самоотверженности и эгоизма, верности и предательства. В художественном строе повести Бека немалое место занимает полемика с пропагандистскими стереотипами, с батальными штампами, полемика явная и скрытая. Явная, потому что таков характер главного героя, – он резок, не склонен обходить острые углы, даже себе не прощает слабостей и ошибок, не терпит пустословия и пышнословия. Вот характерный эпизод:

"Подумав, он проговорил: "Не ведая страха, панфиловцы рвались в первый бой...Как, по-вашему: подходящее начало?"
– Не знаю,– нерешительно сказал я.
– Так пишут ефрейторы литературы, – жестко сказал он. – В эти дни, что вы живете здесь, я нарочно велел поводить вас по таким местечкам, где иногда лопаются две-три мины, где посвистывают пули. Я хотел, чтобы вы испытали страх. Можете не подтверждать, я и без признаний знаю, что вам пришлось подавлять страх.
Так почему же вы и ваши товарищи по сочинительству воображаете, что воюют какие-то сверхъестественные люди, а не такие же, как вы? "

Скрытая, авторская полемика, пронизывающая всю повесть, более глубока и всеобъемлюща. Направлена она против тех, кто требовал от литературы "обслуживания" сегодняшних "запросов" и "указаний", а не служения правде. В архиве Бека сохранился набросок авторского предисловия, в котором об этом говорится недвусмысленно: "На днях мне сказали: – Нам не интересно, правду вы написали или нет. Нам интересно, полезно это или вредно...Я не спорил. Бывает, вероятно, что и ложь полезна. Иначе зачем бы она существовала? Я знаю, так рассуждают, так поступают многие пишущие люди, мои сотоварищи по цеху. Иногда мне хочется быть таким же. Но за письменным столом, рассказывая о нашем жестоком и прекрасном веке, я забываю об этом намерении. За письменным столом я вижу перед собой натуру и влюблено срисовываю ее, – такую, какой я ее знаю".

Понятно, что Бек не стал печатать этого предисловия, оно обнажало позицию автора, в нем был вызов, который так просто не сошел бы ему с рук. Но то, о чем он говорит, стало фундаментом его работы. И в своей повести он оказался верен правде.


Произведение...


Александр Фадеев (1901-1956 гг.)

Фадеев (Булыга) Александр Александрович – прозаик, критик, теоретик литературоведения, общественный деятель. Родился 24 (10) декабря 1901 года в селе Кимры Корчевского уезда Тверской губернии. Раннее детство провел в гг. Вильно и Уфе. В 1908 г. семья Фадеевых переехала на Дальний Восток. С 1912 по 1919 г. Александр Фадеев учился во Владивостокском коммерческом училище (ушел, не закончив 8-го класса). В годы гражданской войны Фадеев принимал активное участие в боевых действиях на Дальнем Востоке. В бою под Спасском был ранен. Первую законченную повесть "Разлив" Александр Фадеев написал в 1922-1923 гг., рассказ "Против течения" – в 1923 г. В 1925-1926 гг., работая над романом "Разгром", принял решение заниматься литературным трудом профессионально.

В годы Великой Отечественной войны Фадеев работал как публицист. Будучи корреспондентом газеты "Правда" и Совинформбюро, объехал ряд фронтов. 14 января 1942 года Фадеев опубликовал в "Правде" корреспонденцию "Изверги-разрушители и люди-созидатели", в которой он рассказал о том, что увидел в области и г. Калинине после изгнания фашистских оккупантов. Осенью 1943 г. писатель выезжал в освобожденный от врагов г. Краснодон. Впоследствии собранный там материал лег в основу романа "Молодая гвардия".


"Молодая гвардия"

В годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. Фадеев пишет ряд очерков, статей о героической борьбе народа, создаёт книгу "Ленинград в дни блокады" (1944 г.). Героические, романтические ноты, всё более укреплявшиеся в творчестве Фадеева, с особой силой звучат в романе "Молодая гвардия" (1945 г.; 2-я редакция 1951 г.; Государственная премия СССР, 1946 г.; одноименный фильм, 1948 г.), в основу которого легли патриотические дела Краснодонской подпольной комсомольской организации "Молодая гвардия". Роман воспевает борьбу советского народа против немецко-фашистских захватчиков. В образах Олега Кошевого, Сергея Тюленина, Любови Шевцовой, Ульяны Громовой, Ивана Земнухова и др. молодогвардейцев воплотился светлый социалистический идеал. Писатель рисует своих героев в романтическом освещении; в книге соединяются патетика и лиризм, психологические зарисовки и авторские отступления. Во 2-ю редакцию, учтя критику, писатель включил сцены, показывающие связи комсомольцев со старшими подпольщиками-коммунистами, образы которых углубил, сделал рельефнее.

Развивая лучшие традиции русской литературы, Фадеев создал произведения, ставшие классическими образцами литературы социалистического реализма. Последний творческий замысел Фадеева – роман "Черная металлургия", посвящён современности, остался незавершённым. Литературно-критические выступления Фадеева собраны в книгу "За тридцать лет" (1957 г.), показывающую эволюцию литературных взглядов писателя, внесшего большой вклад в развитие социалистической эстетики. Произведения Фадеева инсценированы и экранизированы, переведены на языки народов СССР, многие иностранные языки.

В состоянии душевной депрессии покончил жизнь самоубийством. Много лет Фадеев находился в руководстве писательских организаций: в 1926-1932 гг. один из руководителей РАПП; в 1939-1944 гг. и 1954-1956 гг. – секретарь, в 1946-1954 гг. – генеральный секретарь и председатель правления СП СССР. Вице-президент Всемирного Совета Мира (с 1950 г.). Член ЦК КПСС (1939-1956 гг.); на 20-м съезде КПСС (1956) избран кандидатом в члены ЦК КПСС. Депутат Верховного Совета СССР 2-4-го созывов и Верховного Совета РСФСР 3-го созыва. Награжден 2 орденами Ленина, а также медалями.


Произведение...


Василий Гроссман (1905-1964 гг.)

Гроссман Василий Семенович (настоящее имя – Гроссман Иосиф Соломонович), прозаик, драматург, родился 29 ноября (12 декабря) в г. Бердичеве в семье химика, что определило выбор его профессии: он поступил на физико-математический факультет Московского университета и окончив его в 1929 году. До 1932 г. работал в Донбассе инженером-химиком, затем стал активно сотрудничать в журнале "Литературный Донбасс": в 1934 г. появилась его первая повесть "Глюкауф" (из жизни советских шахтеров), потом рассказ "В городе Бердичеве". М. Горький обратил внимание на молодого автора, поддержал его, напечатав "Глюкауф" в новой редакции в альманахе "Год XVII" (1934 г.). Гроссман переезжает в Москву, становится профессиональным писателем.

Перед войной был опубликован первый роман писателя "Степан Кольчугин" (1937-1940 гг.). Во время Отечественной войны был корреспондентом газеты "Красная звезда", пройдя вместе с армией путь до Берлина, опубликовал серию очерков о борьбе народа с фашистскими захватчиками. В 1942 г. в "Красной звезде" была напечатана повесть "Народ бессмертен" – одно из самых удачных произведений о событиях войны. Пьеса "Если верить пифагорейцам", написанная до войны и опубликованная в 1946 г., вызвала резкую критику. В 1952 г. начинает печатать роман "За правое дело", который тоже был подвергнут критике, поскольку не отвечал официальной точке зрения на войну. Гроссману пришлось переработать книгу. Продолжение – роман "Жизнь и судьба" был конфискован в 1961. К счастью, книга сохранилась и в 1975 г. попала на Запад. В 1980 г. роман увидел свет. Параллельно Гроссман с 1955 г. пишет другой – "Все течет", тоже конфискованный в 1961 г., но вариант, завершенный в 1963 г., через самиздат в 1970 г. был опубликован во Франкфурте-на-Майне. В. Гроссман умер в 14 сентября 1964 г. в Москве.


"Народ бессмертен"

Василий Гроссман начал писать повесть "Народ бессмертен" весной 1942 г., когда немецкая армия была отогнана от Москвы и обстановка на фронте стабилизировалась. Можно было попытаться привести в какой-то порядок, осмыслить обжигавший души горький опыт первых месяцев войны, выявить то, что было подлинной основой нашего сопротивления и внушало надежды на победу над сильным и умелым врагом, найти для этого органичную образную структуру.

Сюжет повести воспроизводит весьма распространенную фронтовую ситуацию той поры – попавшие в окружение наши части, в жестоком бою, неся тяжелые потери, прорывают вражеское кольцо. Но этот локальный эпизод рассматривается автором с оглядкой на толстовскую "Войну и мир", раздвигается, расширяется, повесть приобретает черты "мини-эпоса". Действие переносится из штаба фронта в старинный город, на который обрушилась вражеская авиация, с переднего края, с поля боя – в захваченное фашистами село, с фронтовой дороги – в расположение немецких войск. Повесть густо населена: наши бойцы и командиры – и те, что оказались крепки духом, для кого обрушившиеся испытания стали школой "великой закаляющей и умудряющей тяжелой ответственности", и казенные оптимисты, всегда кричавшие "ура", но сломленные поражениями; немецкие офицеры и солдаты, упоенные силой своей армии и одержанными победами; горожане и украинские колхозники – и патриотически настроенные, и готовые стать прислужниками захватчиков. Все это продиктовано "мыслью народной", которая для Толстого в "Войне и мире" была самой важной, и в повести "Народ бессмертен" она выдвинута на первый план.

"Пусть не будет слова величавей и святей, чем слово "народ!" – пишет Гроссман. Не случайно главными героями своей повести он сделал не кадровых военных, а людей штатских – колхозника из Тульской области Игнатьева и московского интеллигента, историка Богарева. Они – многозначительная деталь, – призванные в армию в один и тот же день, символизируют единство народа перед лицом фашистского нашествия. Символичен и финал повести: "Оттуда, где догорало пламя, шли два человека. Все знали их. Это были комиссар Богарев и красноармеец Игнатьев. Кровь текла по их одежде. Они шли, поддерживая один другого, тяжело и медленно ступая".

Символично и единоборство – "словно возродились древние времена поединков" – Игнатьева с немецким танкистом, "огромным, плечистым", "прошедшим по Бельгии, Франции, топтавшим землю Белграда и Афин", "чью грудь сам Гитлер украсил "железным крестом". Оно напоминает описанную позднее Твардовским схватку Теркина с "сытым, бритым, береженным, дармовым добром кормленным" немцем: Как на древнем поле боя, Вместо тысяч бьются двое, Грудь на грудь, что щит на щит, – Словно схватка все решит. "Семен Игнатьев, – пишет Гроссман,– сразу стал знаменит в роте. Все знали этого веселого, неутомимого человека. Он был изумительным работником: всякий инструмент в его руках словно играл, веселился. И обладал он удивительным свойством работать так легко, радушно, что человеку, хоть минуту поглядевшему на него, хотелось самому взяться за топор, пилу, лопату, чтобы так же легко и хорошо делать рабочее дело, как делал Семен Игнатьев. Был у него хороший голос, и знал он много старинных песен... " Как много общего у Игнатьева с Теркиным. Даже гитара Игнатьева несет ту же функцию, что гармонь Теркина. И родство этих героев говорит о том, что Гроссману открылись черты современного русского народного характера.






"Жизнь и судьба"

Писатель сумел отразить в этом произведении героизм людей на войне, борьбу с преступлениями фашистов, а также полную правду о происходивших тогда событиях внутри страны: ссылке в сталинские лагеря, арестах и всем связанным с этим. В судьбах основных героев произведения Василий Гроссман запечатлевает неизбежные во время войны страдания, утраты, смерти. Трагические события этой эпохи рождают в человеке внутренние противоречия, нарушают его гармонию с внешним миром. Это видно на примере судеб героев романа "Жизнь и судьба" – Крымова, Штрума, Новикова, Грекова, Евгении Николаевны Шапошниковой.

Народные страдания в Отечественной войне в "Жизни и судьбе" Гроссмана более мучительные и глубокие, чем в предшествующей советской литературе. Автор романа приводит нас к мысли, что героизм победы, завоеванной вопреки сталинскому произволу, более весом. Гроссман показывает не только факты и события сталинского времени: лагеря, аресты, репрессии. Главное в сталинской теме Гроссмана – это влияние этой эпохи на души людей, на их нравственность. Мы видим, как храбрецы превращаются в трусов, добрые люди – в жестоких, а честные и стойкие – в малодушных. Мы уже даже не удивляемся, что самых близких людей порой пронизывает недоверие (Евгения Николаевна заподозрила в доносе на нее Новикова, Крымов – Женю).

Конфликт человека и государства передается в размышлениях героев о коллективизации, о судьбе "спецпереселенцев", он ощущается в картине колымского лагеря, в раздумьях автора и героев о тридцать седьмом годе. Правдивый рассказ Василия Гроссмана о скрывавшихся прежде трагических страницах нашей истории дает нам возможность увидеть события войны более полно. Мы замечаем, что колымский лагерь и ход войны, как в самой реальности, так и в романе связаны между собой. И именно Гроссман был первым, кто показал это. Писатель был убежден, что "часть правды – это не правда".

Герои романа по-разному относятся к проблеме жизни и судьбы, свободы и необходимости. Поэтому у них и разное отношение к ответственности за свои поступки. Например, штурмбанфюрер Кальтлуфт, палач у печей, убивший пятьсот девяносто тысяч человек, пытается оправдать себя приказом свыше, властью фюрера, судьбой ("судьба толкала... на путь палача"). Но дальше автор говорит: "Судьба ведет человека, но человек идет потому, что хочет, и он волен, не хотеть". Проводя параллель между Сталиным и Гитлером, фашистским концлагерем и лагерем на Колыме, Василий Гроссман говорит, что признаки любой диктатуры одинаковы. И ее влияние на личность человека разрушающее. Показав слабость человека, неумение противостоять силе тоталитарного государства, Василий Гроссман вместе с тем создает образы поистине свободных людей. Значимость победы в Великой Отечественной войне, завоеванной вопреки диктатуре Сталина, более весома. Эта победа стала возможной именно благодаря внутренней свободе человека, способного, сопротивляться всему, что бы ни уготовила ему судьба.

Сам писатель сполна изведал трагическую сложность конфликта человека и государства в сталинскую эпоху. Поэтому он знает цену свободы: "Только люди, не испытавшие на себе подобную силу авторитарного государства, его давления, способны удивляться тем, кто покоряется ей. Люди, познавшие на себе подобную силу, удивляются другому – способности вспыхнуть хоть на миг, хоть одному гневно сорвавшемуся слову, робкому, быстрому жесту протеста".


Произведение...


Юрий Бондарев (1924 г.)

Бондарев Юрий Васильевич (родился 15 марта 1924 г. в Орске Оренбургской области), русский советский писатель. В 1941 году Ю.В. Бондарев, вместе с тысячами молодых москвичей, участвовал в сооружении оборонительных укреплений под Смоленском. Потом была эвакуация, там Юрий окончил 10-й класс. Летом 1942 года его направили на учебу во 2-е Бердичевское пехотное училище, которое было эвакуировано в город Актюбинск. В октябре того же года курсанты были направлены под Сталинград. Бондарев был зачислен командиром минометного расчета 308-го полка 98-й стрелковой дивизии.

В боях под Котельниковским он был контужен, получил обморожение и легкое ранение в спину. После лечения в госпитале служил командиром орудия в составе 23-й Киевско-Житомирской дивизии. Участвовал в форсировании Днепра и освобождении Киева. В боях за Житомир был ранен и снова попал в полевой госпиталь. С января 1944 года Ю. Бондарев воевал в рядах 121-й Краснознаменной Рыльско-Киевской стрелковой дивизии в Польше и на границе с Чехословакией.

Окончил Литературный институт им. М. Горького (1951 г.). Первый сборник рассказов – "На большой реке" (1953 г.). В повестях "Батальоны просят огня" (1957 г.), "Последние залпы" (1959 г.; одноименный фильм, 1961 г.), в романе "Горячий снег" (1969 г.) Бондарев раскрывает героизм советских солдат, офицеров, генералов, психологию участников военных событий. Роман "Тишина" (1962 г.; одноименный фильм, 1964 г.) и его продолжение роман "Двое" (1964 г.) рисуют послевоенную жизнь, в которой люди, прошедшие войну, ищут своё место и призвание. Сборник рассказов "Поздним вечером" (1962 г.), повесть "Родственники" (1969 г.) посвящены современной молодёжи. Бондарев – один из соавторов сценария фильма "Освобождение" (1970 г.). В книгах литературных статей "Поиск истины" (1976 г.), "Взгляд в биографию" (1977 г.), "Хранители ценностей" (1978 г.), также в произведениях Бондарева последних лет "Искушение", "Бермудский треугольник" талант прозаика открылся новыми гранями. В 2004 году писатель издал новый роман под названием "Без милосердия".

Награжден двумя орденами Ленина, орденами Октябрьской Революции, Трудового Красного Знамени, Отечественной войны I степени, "Знак Почета", двумя медалями "За отвагу", медалями "За оборону Сталинграда", "За победу над Германией", орденом "Большая Звезда Дружбы народов" (Германия), "Почетным орденом" (Приднестровье), золотой медалью А.А. Фадеева, многими наградами иностранных государств. Лауреат Ленинской премии (1972 г.), двух Государственных премий СССР (1974 г., 1983 г. – за романы "Берег" и "Выбор"), Государственной премии РСФСР (1975 г. – за сценарий фильма "Горячий снег").


"Горячий снег"

События романа "Горячий снег" разворачиваются под Сталинградом, южнее блокированной советскими войсками 6-й армии генерала Паулюса, в холодном декабре 1942 года, когда одна из наших армий выдерживала в приволжской степи удар танковых дивизий фельдмаршала Манштейна, который стремился пробить коридор к армии Паулюса и вывести ее из окружения. От успеха или неуспеха этой операции в значительной степени зависел исход битвы на Волге и может даже сроки окончания самой войны. Время действия романа ограничено всего несколькими днями, в течение которых герои Юрия Бондарева самоотверженно обороняют крошечный пятачок земли от немецких танков.

В "Горячем снеге" время стиснуто даже плотнее, чем в повести "Батальоны просят огня". "Горячий снег" – это недолгий марш выгрузившейся из эшелонов армии генерала Бессонова и бой, так много решивший в судьбе страны; это стылые морозные зори, два дня и две нескончаемые декабрьские ночи. Не знающий передышек и лирических отступлений, будто у автора от постоянного напряжения перехвачено дыхание, роман "Горячий снег" отличается прямотой, непосредственной связью сюжета с подлинными событиями Великой Отечественной войны, с одним из её решающих моментов. Жизнь и смерть героев романа, сами их судьбы освещаются тревожным светом подлинной истории, в результате чего всё обретает особую весомость, значительность.

В романе батарея Дроздовского поглощает едва ли не всё читательское внимание, действие сосредоточено по преимуществу вокруг небольшого числа персонажей. Кузнецов, Уханов, Рубин и их товарищи – частица великой армии, они – народ, народ в той мере в какой типизированная личность героя выражает духовные, нравственные черты народа.

В "Горячем снеге" образ вставшего на войну народа возникает перед нами в ещё небывалой до того у Юрия Бондарева полноте выражения, в богатстве и разнообразии характеров, а вместе с тем и в целостности. Этот образ не исчерпывается ни фигурами молодых лейтенантов – командиров артиллерийских взводов, ни колоритными фигурами тех, кого традиционно принято считать лицами из народа, – вроде немного трусливого Чибисова, спокойного и опытного наводчика Евстигнеева или прямолинейного и грубого ездового Рубина; ни старшими офицерами, такими, как командир дивизии полковник Деев или командующий армией генерал Бессонов. Только совокупно понятые и принятые эмоционально как нечто единое, при всей разнице чинов и званий, они составляют образ сражающегося народа. Сила и новизна романа заключается в том, что единство это достигнуто как бы само собой, запечатлено без особых усилий автора – живой, движущейся жизнью. Образ народа, как итог всей книги, быть может более всего питает эпическое, романное начало повествования.

Для Юрия Бондарева характерна устремлённость к трагедии, природа которой близка событиям самой войны. Казалось бы, ничто так не отвечает этой устремленности художника, как тягчайшее для страны время начала войны, лета 1941 года. Но книги писателя – о другом времени, когда уже почти несомненен разгром фашистов и победа русской армии.

Гибель героев накануне победы, преступная неизбежность смерти заключает в себе высокую трагедийность и вызывает протест против жестокости войны и развязавших её сил. Умирают герои "Горячего снега" – санинструктор батареи Зоя Елагина, застенчивый еэдовой Сергуненков, член Военного совета Веснин, гибнет Касымов и многие другие... И во всех этих смертях виновата война. Пусть в гибели Сергуненкова повинно и бездушие лейтенанта Дроздовского, пусть и вина за смерть Зои ложится отчасти на него, но как ни велика вина Дроздовского, они прежде всего – жертвы войны.

В романе выражено понимание смерти – как нарушение высшей справедливости и гармонии. Вспомним, как смотрит Кузнецов на убитого Касымова: "сейчас под головой Касымова лежал снарядный ящик, и юношеское, безусое лицо его, недавно живое, смуглое, ставшее мертвенно-белым, истончённым жуткой красотой смерти, удивлённо смотрело влажно-вишнёвыми полуоткрытыми глазами на свою грудь, на разорванную в клочья, иссечённую телогрейку, точно и после смерти не постиг, как же это убило его и почему он так и не смог встать к прицелу. В этом невидящем прищуре Касымова было тихое любопытство к не прожитой своей жизни на этой земле и одновременно спокойная тайна смерти, в которую его опрокинула раскалённая боль осколков, когда он пытался подняться к прицелу".

Ещё острее ощущает Кузнецов необратимость потери ездового Сергуненкова. Ведь здесь раскрыт сам механизм его гибели. Кузнецов оказался бессильным свидетелем того, как Дроздовский послал на верную смерть Сергуненкова, и он, Кузнецов, уже знает, что навсегда проклянет себя за то, что видел, присутствовал, а изменить ничего не сумел.

В "Горячем снеге", при всей напряжённости событий, всё человеческое в людях, их характеры открываются не отдельно от войны, а взаимосвязано с нею, под её огнём, когда, кажется, и головы не поднять. Обычно хроника сражений может быть пересказана отдельно от индивидуальности его участников, – бой в "Горячем снеге" нельзя пересказать иначе, чем через судьбу и характеры людей.

Существенно и весомо прошлое персонажей романа. У иных оно почти безоблачно, у других так сложно и драматично, что былая драма не остаётся позади, отодвинутая войной, а сопровождает человека и в сражении юго-западнее Сталинграда. События прошлого определили военную судьбу Уханова: одарённый, полный энергии офицер, которому бы и командовать батареей, но он только сержант. Крутой, мятежный характер Уханова определяет и его движение внутри романа. Прошлые беды Чибисова, едва не сломившие его (он провёл несколько месяцев в немецком плену), отозвались в нём страхом и многое определяют в его поведении. Так или иначе, в романе проскальзывает прошлое и Зои Елагиной, и Касымова, и Сергуненкова, и нелюдимого Рубина, чью отвагу и верность солдатскому долгу мы сумеем оценить только к концу романа.

Особенно важно в романе прошлое генерала Бессонова. Мысль о сыне, попавшем в немецкий плен, затрудняет его позицию и в Ставке, и на фронте. А когда фашистская листовка, сообщающая о том, что сын Бессонова попал в плен, попадает в контрразведку фронта в руки подполковника Осина, кажется, что возникла угроза и службе Бессонова.

Весь этот ретроспективный материал входит в роман так естественно, что читатель не ощущает его отдельности. Прошлое не требует для себя отдельного пространства, отдельных глав – оно слилось с настоящим, открыло его глубины и живую взаимосвязанность одного и другого. Прошлое не отяжеляет рассказ о настоящем, а сообщает ему большую драматическую остроту, психологизм и историзм.

Точно так же поступает Юрий Бондарев и с портретами персонажей: внешний облик и характеры его героев показаны в развитии и только к концу романа или со смертью героя автор создаёт полный его портрет. Как неожиданен в этом свете портрет всегда подтянутого и собранного Дроздовского на самой последней странице – с расслабленной, разбито-вялой походкой и непривычно согнутыми плечами.

Такое изображение требует от автора особой зоркости и непосредственности в восприятии персонажей, ощущения их реальными, живыми людьми, в которых всегда остаётся возможность тайны или внезапного озарения. Перед нами весь человек, понятный, близкий, а между тем нас не оставляет ощущение, что прикоснулись мы только к краешку его духовного мира, – и с его гибелью чувствуешь, что ты не успел ещё до конца понять его внутренний мир. Комиссар Веснин, глядя на грузовик, сброшенный с моста на речной лёд, говорит: "Какое всё-таки война чудовищное разрушение. Ничто не имеет цены". Чудовищность войны более всего выражается – и роман открывает это с жестокой прямотой – в убийстве человека. Но роман показывает также и высокую цену отданной за Родину жизни.

Наверное, самое загадочное из мира человеческих отношений в романе - это возникающая между Кузнецовым и Зоей любовь. Война, её жестокость и кровь, её сроки, опрокидывающие привычные представления о времени, – именно она способствовала столь стремительному развитию этой любви. Ведь это чувство складывалось в те короткие сроки марша и сражения, когда нет времени для размышлений и анализа своих чувств. И начинается всё это с тихой, непонятной ревности Кузнецова к отношениям между Зоей и Дроздовским. А вскоре – так мало времени проходит – Кузнецов уже горько оплакивает погибшую Зою, и именно из этих строчек взято название романа, когда Кузнецов вытирал мокрое от слёз лицо, "снег на рукаве ватника был горячим от его слёз".

Обманувшись поначалу в лейтенанте Дроздовском, лучшем тогда курсанте, Зоя на протяжении всего романа, открывается нам как личность нравственная, цельная, готовая на самопожертвование, способная объять своим сердцем боль и страдания многих… Личность Зои познаётся в напряжённом, словно наэлектризованном пространстве, которое почти неизбежно возникает в окопе с появлением женщины. Она как бы проходит через множество испытаний, от назойливого интереса до грубого отвержения. Но её доброты, её терпения и участливости достаёт на всех, она воистину сестра солдатам. Образ Зои как-то незаметно наполнил атмосферу книги, её главные события, её суровую, жестокую реальность женским началом, лаской и нежностью.

Один из важнейших конфликтов в романе – конфликт между Кузнецовым и Дроздовским. Этому конфликту отдано немало места, он обнажается очень резко, и легко прослеживается от начала до конца. Поначалу напряжённость, уходящая ещё в предысторию романа; несогласуемость характеров, манер, темпераментов, даже стиля речи: мягкому, раздумчивому Кузнецову, кажется, трудно выносить отрывистую, командную, непререкаемую речь Дроздовского. Долгие часы сражения, бессмысленная гибель Сергуненкова, смертельное ранение Зои, в котором отчасти повинен Дроздовский, – всё это образует пропасть между двумя молодыми офицерами, нравственную несовместимость их существований.

В финале пропасть эта обозначается ещё резче: четверо уцелевших артиллеристов освящают в солдатском котелке только что полученные ордена, и глоток, который каждый из них сделает, это прежде всего глоток поминальный – в нём горечь и горе утрат. Орден получил и Дроздовский, ведь для Бессонова, который наградил его – он уцелевший, раненный командир выстоявшей батареи, генерал не знает о тяжких винах Дроздовского и скорее всего никогда не узнает. В этом тоже реальность войны. Но недаром писатель оставляет Дроздовского в стороне от собравшихся у солдатского честного котелка.

Крайне важно, что все связи Кузнецова с людьми, и прежде всего с подчинёнными ему людьми, истинны, содержательны и обладают замечательной способностью развития. Они на редкость не служебны – в отличие от подчёркнуто служебных отношений, которые так строго и упрямо ставит между собой и людьми Дроздовский. Во время боя Кузнецов сражается рядом с солдатами, здесь он проявляет своё хладнокровие, отвагу, живой ум. Но он ещё и духовно взрослеет в этом бою, становится справедливее, ближе, добрее к тем людям, с которыми свела его война.

Отдельного повествования заслуживают отношения Кузнецова и старшего сержанта Уханова – командира орудия. Как и Кузнецов, он уже обстрелян в трудных боях 1941 года, а по военной смекалке и решительному характеру мог бы, вероятно, быть превосходным командиром. Но жизнь распорядилась иначе, и поначалу мы застаём Уханова и Кузнецова в конфликте: это столкновение натуры размашистой, резкой и самовластной с другой – сдержанной, изначально скромной. С первого взгляда может показаться, что Кузнецову предстоит бороться и с бездушием Дроздовского, и с анархической натурой Уханова. Но на деле оказывается, что не уступив друг другу ни в одной принципиальной позиции, оставаясь самими собой, Кузнецов и Уханов становятся близкими людьми. Не просто людьми вместе воюющими, а познавшими друг друга и теперь уже навсегда близкими. А отсутствие авторских комментариев, сохранение грубого контекста жизни делает реальным, весомым их братство.

Наибольшей высоты этическая, философская мысль романа, а также его эмоциональная напряжённость достигает в финале, когда происходит неожиданное сближение Бессонова и Кузнецова. Это сближение без непосредственной близости: Бессонов наградил своего офицера наравне с другими и двинулся дальше. Для него Кузнецов всего лишь один из тех, кто насмерть стоял на рубеже реки Мышкова. Их близость оказывается более возвышенной: это близость мысли, духа, взгляда на жизнь. Например, потрясённый гибелью Веснина, Бессонов винит себя в том, что из-за своей необщительности и подозрительности он помешал сложиться между ними дружеским отношениям ("такими, как хотел Веснин, и какими они должны быть"). Или Кузнецов, который ничем не мог помочь гибнущему на его глазах расчёту Чубарикова, терзающийся пронзительной мыслью о том, что всё это, "казалось, должно было произойти потому, что он не успел сблизиться с ними, понять каждого, полюбить... ".

Разделённые несоразмерностью обязанностей, лейтенант Кузнецов и командующий армией генерал Бессонов движутся к одной цели – не только военной, но и духовной. Ничего не подозревая о мыслях друг друга, они думают об одном и в одном направлении ищут истину. Оба они требовательно спрашивают себя о цели жизни и о соответствии ей своих поступков и устремлений. Их разделяет возраст и роднит, как отца с сыном, а то и как брата с братом, любовь к Родине и принадлежность к народу и к человечеству в высшем смысле этих слов.

Образ непобедимой страны Литература Вов начала складываться задолго до её начала. Ощущение надвигающейся « грозы » породило так называемую « оборонную » литературу. Литература была « классовой » в 30- е гг. 20 века. СССР представлялся пропагандой и официальной литературой как оплот социализма, готовый дать мощный отпор капиталистическим государствам.

Мощная пропаганда Песни предвоенных лет демонстрировали мощь государства: Кипучая, могучая, никем непобедимая … И врага мы на вражьей земле победим малой кровью могучим ударом … Кинофильмы показывали, как лихо побеждает Красная армия недалёких и слабых противников (« Если завтра война »). Аналогичны были художественные произведения. Повесть Н. Шпанова « Первый удар » и роман П. Павленко « На Востоке », вышедшие огромными тиражами, рассказывали о славных победах. Это была пропаганда сталинской военно - политической доктрины, которая поставила армию и страну на край гибели.

Пьеса К. Симонова « Парень из нашего города » Написана перед началом Вов. В её основу лег реальный опыт боёв на Халкин - Голе. Позже был поставлен фильм. Название символично: главный герой - простой парень, такой же, как и многие. Он там, где нужны его мужество и поддержка – в Испании и на Халкин - Голе. Пьеса была необходима тем, кто защищал страну от врага. Она не забегала вперёд, не рассказывала о грядущей победе, но вселяла уверенность в ней. В финале пьесы зритель расстаётся с героем перед боем, исход которого ясен – нельзя не победить, т. к. защищаешь любимых, родных, Родину.

Пьеса Е. Шварца « Дракон » Написана в 1943 г., встречена зрителями с восторгом, но была запрещена и увидела свет лишь в 1962 г., после смерти автора. « Дракон » – это сказка. Автор вкладывает в фольклорные сюжеты новый смысл. Герой пьесы Шварца – благородный рыцарь Лонцелот, защитник справедливости и добра. Шварца интересует логика истории, он исследует вопросы о том, на чём держится власть тиранов, насколько она прочна и как от неё освободиться. Дракон стал всесильным, т. к. никто не оказывал ему сопротивления, народ смирился со своей участью и не хочет ничего менять в своей жизни. Души людей поражены страхом, отравлены равнодушием. И хотя Лонцелот убивает с схватке Дракона, он не освобождает людей от страха и зависимости, их души всё равно принадлежат Дракону. Победа над Драконом только начало: « Работа предстоит мелкая. Хуже вышивания. В каждом из них придётся убить Дракона.» Подвиг – в ежедневной нудной работе, которая не выглядит геройством, а скорее встречает непонимание и сопротивление.

Особенности литературы Ведущей темой прозы стала защита Отечества. Тема и условия военного времени определяли и жанровые особенности. Одна из ведущих ролей принадлежала публицистике. Это оперативный, актуальный, эмоциональный жанр. Небольшая форма публицистических произведений позволяла печатать их в газетах, т. е. читать их мог каждый боец, каждый человек. Популярными были очерки Эренбурга, Толстого, Шолохова, Симоновна, Гроссмана и др., видевших войну своими глазами. Героями таких произведений были не полководцы, а простые люди, такие же, как и читатели газеты.

Большое место принадлежало жанру рассказа. Рассказы писали Симонов, Шолохов, Соболев, Тихонов. Характерна была циклизация рассказов (и не только рассказов), объединенных общим героем, темой, образом повествователя. А. Толстым написан цикл « Рассказы Ивана Сударева » (1942). От имени героя - рассказчика проводится одна и та же мысль « Ничего, мы сдюжим!», « Ничего … Мы люди русские ».

« Рассказы Ивана Сударева » - это рассказы о человеке на войне, о стойкости и не показной храбрости, о преемственности и уважении к прошлому. Завершающий рассказ имеет многозначительное название – « Русский характер ». Его герой Дремов, помнит наказ отца: « Русским названием - гордись ». Это простой человек простой, тихий, обыкновенный, он не любит говорить про подвиги на войне, но он настоящий герой. Толстой рисует похожим его на былинного богатыря. В горящем танке у него обгорело лицо, но своего « лица » он не потерял. Толстой пишет о настоящей, а не внешней красоте. О всех героях этих рассказов автор пишет: « Да, вот они, русские характеры! Кажется, прост человек, а продёт суровая беда, в большом или малом, и поднимается в нём великая сила – человеческая красота ».

Роман А. Фадеева « Молодая гвардия » Этот роман о подвиге юношей и девушек Краснодона. Роман проникнут романтическим пафосом. Автор увидел в своих героях молодогвардейцах воплощение идеала добра и красоты. Почти все герои романа имеют прототипы. Олег Кошевой, Ульяна Громова, Сергей Тюленин и Люба Шевцова такие, какими они были при жизни, но в то же время автор заострил идеальные черты характера, наиболее ему близкие. Благодаря этому роман - документ превратился в роман - обобщение. Писатель воспринимает войну как борьбу добра и зла, где герои - молодогвардейцы отличаются и внешней и внутренней красотой, а образы фашистов гротескны: грязный, вонючий палач Фенборг, генерал, похожий на гуся, извивающийся червём предатель Фомин – это « нелюди », это « выродки ». Само фашистское государство сравнивается с механизмом – понятием, враждебным романтикам.

Начинающие поэты – студенты Литературного института имени Горького, ИФЛИ, Московского университета – Михаил Кульчицкий, Павел Коган, Николай Майоров, Всеволод Багрицкий, как будто предчувствуя свою судьбу и судьбу страны, писали о предстоящих жестоких испытаниях, которые неизбежно принесет война, в их стихах – мотив жертвенности.

В апреле 1941 года Павел Коган, молодой талантливый поэт, погибший на войне в 1942, написал: Нам лечь, где лечь, И там не встать, где лечь. И, задохнувшись Интернационалом, Упасть лицом на высохшие травы. И уж не встать, и не попасть в анналы, И даже близким славы не сыскать. Это восемнадцатилетнему Павлу Когану принадлежат знаменитые строки: Я с детства не любил овал! // Я с детства угол рисовал! (1936). Известная всем, ставшая народной песней романтиков Бригантина (Надоело говорить и спорить, // И любить усталые глаза...) – тоже его (1937 год). В этом же 1937 году им написано тревожное стихотворение Звезда.

Молодые поэты ушли на войну, многие из них не вернулись. Остались талантливые стихи, обещания яркой творческой жизни, которая оборвалась на фронте. Уже на третий день войны была создана песня, ставшая символом единства народа в борьбе с врагом, – " Священная война " на стихи Василия Лебедева - Кумача.

Остро чувствовали эту ответственность и писатели: 941 из них ушел на фронт, 417 не вернулись. На фронте они были не только военными корреспондентами, они были рабочими войны: артиллеристами, танкистами, пехотинцами, летчиками, моряками. Умирали от голода в блокадном Ленинграде, от ран – в военных госпиталях. Поэзия обращалась к душе каждого человека, передавала его мысли, чувства, переживания, страдания, вселяла веру и надежду. Поэзия не боялась правды, даже горькой и жестокой.

В стихотворении Владислава Занадворова (1914–1942), геолога и поэта, погибшего под Сталинградом, – неприкрашенная война: Ты не знаешь, мой сын, что такое война! Это вовсе не дымное поле сраженья, Это даже не смерть и отвага. Она В каждой капле находит свое выраженье. Это – изо дня в день лишь блиндажный песок Да слепящие вспышки ночного обстрела; Это – боль головная, что ломит висок; Это – юность моя, что в окопах истлела; Это – грязных, разбитых дорог колеи; Бесприютные звезды окопных ночевок; Это – кровью омытые письма мои, Что написаны криво на ложе винтовок; Это – в жизни короткой последний рассвет Над разрытой землей. И лишь как завершенье – Под разрывы снарядов, под вспышки гранат – Беззаветная гибель на поле сраженья. 1942

Поэзия связывала воюющих и оставшихся в тылу. О тех, кто остался дома, о родных мысли фронтовиков. Стихотворению Иосифа Уткина (1903– 1944) предпослан эпиграф из Н. А. Некрасова:... Не жаль ни друга, ни жены, // Мне жаль не самого героя. Из письма Когда я вижу, как убитый Сосед мой падает в бою, Я помню не его обиды, Я помню про его семью. Мне представляется невольно Его обманчивый уют. Он мертв уже. Ему не больно, А их еще... письмом убьют! 1942 Связь с домом, уверенность, что ты защищаешь свою семью, что тебя ждут, давала силы воевать и верить в победу. Популярным было стихотворение К. Симонова Жди меня

Стихотворение звучит как заклинание, как молитва. Такое ощущение создается настойчивым повторением слов жди меня, жди. Константин Симонов (1915–1979) к началу войны был уже признанным поэтом и известным военным корреспондентом, прошел Халхин - Гол. Всю войну работал корреспондентом газеты Красная звезда, переезжал с фронта на фронт, знал войну изнутри. Сильное впечатление произвело на читателей стихотворение 1941 года, посвященное другу Симонова, поэту Алексею Суркову Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины

Стихотворение передает боль, горечь, стыд бойцов, вынужденных отступать. И здесь звучит лейтмотив: Мы вас подождем. Усталые женщины, деревни, деревни, деревни с погостами – родные, оставляемые в беде, родные, которые молятся за в бога не верящих внуков своих. И хотя стихотворение об отступлении, вера в то, что это не навсегда, очень сильна, невозможно оставить на растерзание врагам родную землю. Досада, злость, яростное желание отмщения в стихотворении Симонова Убей!. По прошествии лет мы можем ужаснуться такому постоянно повторяющемуся призыву, но без этой жажды отомстить возможна ли была победа?

Образ России в ее единстве – в лирических стихотворениях, в песнях на стихи Михаила Исаковского: Катюша, написанная еще в 30- е годы и по - новому зазвучавшая в годы войны, До свиданья, города и хаты, Ох, туманы мои, растуманы, В лесу прифронтовом, Огонек Поэт передал всеобщее чувство – желание сберечь родную землю, свое гнездо. Это чувство обыкновенного человека, понятное всем и близкое каждому. Это чувство объединяло разных людей, разных поэтов, независимо от их отношений с властями. Главным было стремление сохранить и охранить Родину. Вспомним стихотворение Анны Ахматовой Мужество, в котором символом родины выступает русская речь, великое русское слово.

У Ольги Бергольц, так же, как у Анны Ахматовой, был свой счет к советской власти, принесшей ей много горя: проработки, исключения, тюрьму. В голодном блокадном Ленинграде Бергольц страшной зимой 1942 года писала свой Февральский дневник: Был день как день. Ко мне пришла подруга, не плача, рассказала, что вчера единственного схоронила друга, и мы молчали с нею до утра. Какие ж я могла найти слова, я тоже ленинградская вдова. Бергольц пишет скупо, короткими предложениями, внешне не выражая бурных эмоций. Именно потому, что так просто написано о страшном, становятся понятными чувства, как будто замерзшие, замершие в душе. Но тот, кто не жил с нами, – не поверит, что в сотни раз почетней и трудней в блокаде, в окруженье палачей не превратиться в оборотня, в зверя... Я никогда героем не была. Не жаждала ни славы, ни награды. Дыша одним дыханьем с Ленинградом, я не геройствовала, а жила.

Война изображается не как подвиг, не как геройство, а как проверка на человечность, просто как жизнь, пусть неимоверно тяжелая. Поэзия военных лет уловила самую суть развернувшейся войны: Бой идет святой и правый, // Смертный бой не ради славы, // Ради жизни на земле (А. Твардовский).

Наиболее продуктивными жанрами прозы первых двух военных лет были статья, очерк, рассказ. Им отдали дань практически все писатели: А.Толстой, А.Платонов, Л.Леонов, И.Эренбург, М.Шолохов и др. Они утверждали неизбежность победы, воспитывали чувство патриотизма, разоблачали фашистскую идеологию.
А.Н.Толстому принадлежит более шестидесяти статей и очерков, созданных за период 1941 -1944 гг. (”Что мы защищаем”, “Родина”, “Русские воины”, “Блицкриг”, “Почему Гитлер должен потерпеть поражение” и др.). Обращаясь к истории Родины, он стремился убедить современников в том, что с новой бедой Россия справится, как это не раз было в прошлом. “Ничего, мы сдюжим!” – таков лейтмотив публицистики А.Толстого.
Л.Леонов также постоянно обращался к национальной истории. С особой остротой он говорил об ответственности каждого гражданина, ибо только в этом видел залог грядущей победы (”Слава России”, “Твой брат Володя Куриленко”, “Ярость”, Расправа”, “Неизвестному американскому другу” и др.).
Центральной темой военной публицистики И.Эренбурга является защита общечеловеческих ценностей. Он видел в фашизме угрозу мировой цивилизации и подчеркивал, что против него борются представители всех национальностей СССР (статьи “Казахи”, “Евреи”, “Узбеки”, “Кавказ” и др.). Стиль публицистики Эренбурга отличался резкостью красок, внезапностью переходов, метафоричностью. При этом писатель умело сочетал в своих произведениях документальные материалы, словесный плакат, памфлет, карикатуру. Очерки и публицистические статьи Эренбурга составили сборник “Война” (1942-1944).
Военный очерк стал своеобразной летописью войны. Читатели на фронте и в тылу жадно ждали новостей и получали их от писателей.
К. Симонов по горячим следам написал ряд очерков о Сталинграде. Ему принадлежат описание боевых операций, портретные путевые очерки.
Сталинград стал главной темой и очеркового творчества В. Гроссмана. В июле 1941 г. он был зачислен в штат газеты “Красная звезда” и уже в августе выехал на фронт. Всю войну Гроссман вел записи. Его суровые, лишенные патетики сталинградские очерки стали вершиной развития этого жанра в годы войны (”Направление главного удара”, 1942, и др.).
Публицистика оказала влияние и на художественную прозу. Поскольку большинство рассказов, повестей, немногочисленных романов тех лет строилось на документальной основе, авторы чаще всего уходили от психологических характеристик героев, описывали конкретные эпизоды, часто сохраняли фамилии реальных людей. Так в дни войны появилась некая гибридная форма очерка-рассказа. К этому типу произведений можно отнести рассказы “Честь командира” К. Симонова, “Наука ненависти” М. Шолохова, сборники “Рассказы Ивана Сударева” А.Толстого и “Морская душа” Л. Соболева.
И все же среди прозаиков военных лет был писатель, который в это суровое время создавал художественную прозу столь яркую, необычную, что о нем стоит сказать особо. Это Андрей Платонов.
Первый рассказ о войне он написал еще до фронта, в эвакуации. Отказавшись от работы в Военмориздате, Платонов стал фронтовым корреспондентом. Его записные книжки и письма позволяют сделать вывод о том, что любая фантазия оказывается беднее той ужасной правды жизни, которая открывается на войне.
Понять прозу Платонова невозможно, игнорируя его понимание войны и творческих задач писателя: “Изображать то, что, в сущности, убито, – не одни тела. Великая картина жизни и погибших душ, возможностей. Дается мир, каков бы он был при деятельности погибших, – лучший мир, чем действительный: вот что погибает на войне – убита возможность прогресса”.
Твардовский. Новый Мир.

Во второй период редакторства Твардовского в «Новом мире», особенно после XXII съезда КПСС журнал становится прибежищем антисталинских сил в литературе, символом «шестидесятничества», органом легальной оппозиции советской власти.

В 1960-е годы Твардовский в поэмах «По праву памяти» (опубликована в 1987 году) и «Тёркин на том свете» пересматривает свое отношение кСталину

И сталинизму. В это же время (начало 1960-х) Твардовский получает разрешение Хрущёва на публикацию рассказа «Один день Ивана Денисовича» Солженицына.

Новая направленность журнала (либерализм в искусстве, идеологии и экономике, прикрывающийся словами о социализме «с человеческим лицом») вызвала недовольство не столько хрущевско-брежневской партийной верхушки и чиновников идеологических отделов, сколько так называемых «неосталинистов» в советской литературе. В течение нескольких лет велась острая литературная (и фактически идеологическая) полемика журналов «Новый мир» и «Октябрь» (главный редактор В. А. Кочетов, автор романа «Чего же ты хочешь?», направленного прежде всего против Твардовского). Стойкое идейное неприятие журнала выражали и патриоты-«державники».

После снятия Хрущёва с высших постов в прессе (журнал «Огонёк», газета «Социалистическая индустрия») была проведена кампания против «Нового мира». Ожесточённую борьбу с журналом вёл Главлит, систематически не допускавший к печати самые важные материалы. Поскольку формально уволить Твардовского руководство Союза писателей не решалось, последней мерой давления на журнал было снятие заместителей Твардовского и назначение на эти должности враждебных ему людей. В феврале 1970 года Твардовский был вынужден сложить редакторские полномочия, часть коллектива журнала последовала его примеру. Редакция была, по сути, разгромлена.

В «Новом мире» идеологический либерализм сочетался с эстетическим традиционализмом. Твардовский холодно относился к модернистской прозе и поэзии, отдавая предпочтение литературе, развивающейся в классических формах реализма. Многие крупнейшие писатели 1960-х годов публиковались в журнале, многих журнал открыл читателю.

Литература в годы Великой Отечественной войны

Проза военных лет Поэзия военных лет Солдатская смекалка Предания и анекдоты

От Москвы до Бреста
Нет такого места,
Где бы ни скитались мы в пыли,
С "лейкой" и с блокнотом,
А то и с пулеметом
Сквозь огонь и стужу мы прошли.

К. Симонов

В тяжелейшие годы суровых испытаний Великой Отечественной войны деятели советской культуры – писатели и поэты, художники и композиторы, работники кино и радио – весь свой талант отдавали победе над врагом. Более тысячи членов Союза писателей создавали свои произведения непосредственно на фронте и в партизанских отрядах. Почти половина из них пала в боях за свободу родины, была ранена.

Программа борьбы советского народа и государства была намечена в речи Сталина по радио 3 июля 1941 г. Сталин призвал народы Советского Союза подняться на отечественную освободительную войну против фашистских поработителей, перестроить всю работу на военный лад, всемерно помогать Красной Армии, а в случае вынужденного отступления вывозить или уничтожать все ценное имущество, горючее, продовольствие; создавать в занятых врагом районах партизанские отряды. Главным лозунгом советских людей стали слова Сталина: "Все для фронта, все для победы".

Советская печать и радио развернули широкую патриотическую пропаганду, обратились к историческим традициям России и русской армии; создавали, порой не слишком заботясь о правдивости деталей, образы новых героев: Николая Гастелло, который обрушил свой подбитый самолет на колонну вражеских танков; юных партизан Зои Космодемьянской и Саши Чекалина, повешенных оккупантами; бойцов дивизии генерала И.В. Панфилова, ценой собственной жизни не пропустивших немецкие танки к Москве; Александра Матросова, закрывшего своим телом амбразуру вражеского блиндажа. В средствах массовой информации постоянно выступали самые известные советские писатели и поэты: К.М. Симонов, А.Н. Толстой, М.И. Шолохов, А.Т Твардовский, А.А. Фадеев, Б.Л. Горбатов и многие другие. На всю страну прогремела и стала символом времени песня "Священная война" (слова В.И.Лебедева-Кумача, музыка А.В.Александрова). Огромную популярность приобрели стихотворения А.А.Суркова "Землянка" и "Жди меня" К.М. Симонова; поэма "Василий Теркин" А.Т. Твардовского.

Основная задача советской литературы в период войны заключалась в том, чтобы отобразить жизнь воюющего народа, передать величие его подвига, вызвать глубокие патриотические чувства, внушить еще большую ненависть к врагу. Все это определило преобладание в советской литературе тяжелых лет войны таких специфических жанров, оперативно отражавших суровые будни фронта и тыла, как газетные очерки, статьи, публицистические выступления в газетах и на радио. Советская литература военного времени была многопроблемной и многожанровой. Стихотворения, очерки, рассказы, пьесы, поэмы, романы также создавались нашими писателями в годы войны.

Публицистика А. Толстого, М. Шолохова, Н. Тихонова, В. Вишневского, К. Симонова , И. Эренбурга стала еще одним видом оружия, разящим врага. Вместе с тем создавались повести, романы, поэтические произведения, главными героями и темой которых был народ, его стойкость и героизм в борьбе с врагом. "Народ бессмертен" В. Гроссмана, "У стен Ленинграда" В. Вишневского, "Пулковский меридиан" В. Инбер, "Волоколамское шоссе" А. Бека, "Дни и ночи" К. Симонова, "Урал в обороне" М. Шагинян, "В окопах Сталинграда" В. Некрасова – эти и другие литературные произведения, созданные в годы войны, охватывали фронт, тыл, партизанское движение. Как своих однополчан воспринимали фронтовики героев поэмы А.Твардовского "Василий Теркин", романа М. Шолохова "Они сражались за Родину".

Важное место в литературе военных лет занимали произведения о героическом революционном и боевом прошлом русского народа. Традиции борьбы народов России против иноземных захватчиков умножали боевой дух сражающейся Красной Армии, трудящихся советского тыла.

С первых дней войны советские писатели и поэты вместе со всем народом встали на борьбу с фашистами. Их оружием были и винтовка, и пулемет, и слово: стихи, рассказы, песни, строки военной корреспонденции. В первый день войны А. Сурков обратился к стране со стихотворением "Присягаем победой". К. Симонов в грозные предвоенные годы писал, что перья штампуют из той же стали, которая завтра пойдет на штыки. А когда ранним июньским утром в родной дом вломилась коричневая чума, писатели одели военные гимнастерки и стали армейскими корреспондентами. На страницах "Правды", рядом с военными сводками и фронтовыми корреспонденциями стали появляться такие стихотворения, как "Мужество" А. Ахматовой и многие другие.

"Как ни приходилось мокнуть, дрогнуть и чертыхаться на дорогах нашему брату – военному корреспонденту, все его жалобы на то, что ему чаще приходится тащить машину на себе, чем ехать на ней, в конце концов, просто смешны перед лицом того, что делает сейчас самый обыкновенный рядовой пехотинец, один из миллионов, идущих по этим дорогам, иногда совершая переходы по сорок километров в сутки... ", – писал К. Симонов.

Литература о войне началась 22 июня 1941 г. с обращений известных писателей к народу, с публицистических статей, со стихов. То, что рождалось в стихии войны, было разнообразно в жанровом отношении – это были баллады, лирические стихи, песни, яркие эмоциональные очерки. М. Шолохов "Наука ненависти", "Они сражались за Родину". К. Симонов, стихи: "Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины", "Синий платочек", "Жди меня и я вернусь". Стихи А. Суркова, М. Исаковского, поэма А. Твардовского "Василий Теркин", стихи О. Бергольц, очерки И. Эренбурга, повесть Э. Казакевича "Звезда" – далеко не полный перечень имен и произведений, написанных во время войны.

Начало войны , отступление советских войск с большими потерями, зверства фашистов, отчаяние русских людей... и надежда на победу, зародившаяся в самых глубинах народного сознания которая переросла уже в середине войны в уверенность в победу. Как объяснить резкий перелом в войне? Вопрос далеко не праздный, и, задавая его, писатели в своих произведениях исследовали жизнь и подвиг советских людей, обеспечивших победу в войне с фашистами. Лучшее в литературе военных лет было создано, как утверждают специалисты по военной прозе, в первые 1,5-2 года, когда все понимали, что родине грозит большая беда, а поражения на фронте воспринимались как трагедия целой страны и как личная трагедия.

В первые месяцы войны наши войска отступали под напором гитлеровских полчищ, а женщины, старики, дети оставались беззащитными перед лицом жестокого врага. "Я своими глазами видел все, что натворили гитлеровцы только за одну неделю. Горы слегка присыпанных снежком трупов женщин и детей, противотанковые рвы, заполненные ростовчанами, разграбленные дома, городские кварталы, сожженные от начала до конца", – напишет В. Закруткин в книге "О себе". В основе его повести "Матерь человеческая" – реальный факт. "Ранней весной 1943 г., – пишет автор, – мы покинули забитую войсками дорогу и поехали по степи, все больше удаляясь от магистральной линии. В полдень мы въехали в черные развалины какого-то сожженного гитлеровцами хутора. На хуторе не было ничего живого…Мы уже приблизились к выезду из руин, как вдруг из какой-то темной норы выскочил голый мальчишка лет четырех, а следом за ним выползла еле прикрытая лохмотьями женщина…Мы подняли плачущую женщину, и она, придя в себя, рассказала нам все, что ей пришлось пережить среди развалин родного хутора. Ей посчастливилось спрятаться в кукурузе. Вернулась она, когда сожженный хутор был пуст…"

Через всю поэзию военных лет проходит тема опаленной юности, тема юношей 41 – го года, прямо со школьной скамьи ушедших на фронт. О них, о юношах и девушках в солдатских шинелях, с проникновенной человечностью рассказывают стихи Булата Окуджавы ("До свидания, мальчики"). Поэзия военного поколения раскрывает такой накал высоких человеческих чувств, такой патриотический подъем, что становится понятным, почему люди стояли насмерть под Москвой , как потом под Сталинградом , на Курской дуге , на каждом клочке русской земли. И может быть, самое пронзительное в этом смысле произведение – это знаменитое стихотворение А. Твардовского "Я убит подо Ржевом ", слово погибшего, обращенное к живым.

В годы военных испытаний 1215 писателей – почти половина тогдашней творческой организации – ушли воевать с врагом. Более 400 из них отдали свою жизнь за освобождение нашей Родины от фашистского рабства. С полей Великой Отечественной войны не вернулись многие поэты, самоотверженно делившие со своим народом все тяготы военного времени. Эти люди были очень разными по таланту, по возрасту, по своим предфронтовым судьбам. Некоторые из них уже успели войти в литературу и издать книги, другие только начали печататься, но их роднит одно – любовь к Родине. Смертью храбрых пали поэты – сибиряки Евгений Березнецкий, Борис Богатков, Константин Брянский, Георгий Доронин, Георгий Суворов, Владимир Чугунов. Они ушли на фронт молодыми, не успев издать ни одной своей книжки. Муса Джалиль перед войной был уже известным поэтом, руководителем Союза писателей Татарии – казненный фашистами в тюрьме Маобит. Муса Джалиль, испытавший все ужасы фашистского концлагеря, не покорившийся страху сорока смертей, был привезен в Берлин. Здесь его обвинили в участии в подпольной организации и заключили в тюрьму. Он был казнён, но остались 115 стихотворений, написанных в заточении.

И в прозе, и в поэзии первых военных лет была наибольшая правда, очищенная от всякой идеологической шелухи. Но во второй половине войны, когда появилась надежда на победу, с литературой произошел странный парадокс: правда ушла, а осталась идеологическая пропаганда о силе советского оружия, о коммунистической партии, которой принадлежит ведущая роль в победе над фашистами, о роли вождя, товарища Сталина. Было забыто, что перед началом войны Сталин подписал пакт о ненападении с фашистом Гитлером. Как это было возможно – союз фашиста с коммунистом?

Война – это всегда тяжелое испытание не только для страны, но и для каждого отдельного человека. Не дай Бог, случиться такому. Но война несет с собой и мощное пробуждение сознания. Человек на войне был не советским, а русским, а это большая разница. Но тоталитарный режим был настороже. Изменилось сознание людей, прошедших через муки ада, как на фронте, так и в тылу, но не изменился социалистический строй с культом личности Сталина и с концентрационными советскими лагерями. На страну опустился железный занавес. Режим почувствовал пробуждение народного самосознания и пресек его.

В целом литература периода войны отличалась своей агитационной направленностью, некоторой плакатностью. В ней в большей мере отразился тот официальный "социальный заказ" литературе, который имел место и в предшествующее войне десятилетие. Условия культа личности наложили известный отпечаток на многие произведения тех лет. В них необоснованно преувеличивалась роль Сталина в победах, одержанных народом.

Однако умение вовремя сказать нужное слово, сказать так, чтобы подействовать на умы, волю и сердца читателей, сделало литературу огромной духовной силой в жизни народа, помогло выстоять в войне.

"Фашизм и человек, – пишет Гроссман, – не могут сосуществовать. Когда побеждает фашизм, перестает существовать человек, остаются лишь внутренне преобразованные, человекообразные существа". Гроссман не только показывает злодеяния фашизма, он изобличает философию, на которой покоятся преступления против человечности, идеологию, которая все это оправдывает, психологию, которая снимает моральные преграды. Как бы далеко потом Гроссман и Симонов ни ушли в осмыслении событий войны, их поздние книги не противоречат тому, что они писали в войну, они не опровержение, а продолжение, развитие, углубление. Конечно, существуют связи между сталинградскими очерками Гроссмана и романом "Жизнь и судьба", между "Днями и ночами" Симонова и трилогией "Живые и мертвые". Писатели не всё тогда знали, не всё понимали в обрушившимся на страну хаосе горя и доблести, мужества и бедствий, жестоких приказов и безграничной самоотверженности, малой частицей которого они были сами, но их взаимоотношения с правдой, как они ее видели и понимали, не были, как в предыдущие годы столь осложнены внешними обстоятельствами, тупыми государственными рекомендациями и запретами.

Сегодняшнего читателя в произведениях о войне не может не заинтересовать вопрос, как среди ужасов военного времени людям удалось сберечь в себе истинно человеческое – доброту, любовь, сострадание. Ответ на этот вопрос давали и дают произведения, написанные в тяжкие годы Великой Отечественной войны.

Повесть Мирры Смирновой "Соседки" повествует о ленинградской блокаде, которая длилась чуть меньше 3х лет (900 дней). Какую изощрённую жестокость проявили фашисты, убивая людей голодом! Но город не только не сдался, но и сопротивлялся. Сильные духом люди (физически они были слабые) находили в себе силы быть нужными всем, кому было ещё хуже. Чувство патриотизма, описанное в книге, было естественным и обычным. На примере жизни осаждённого Ленинграда писательница показала общее настроение людей всей страны: ненависть к фашистам, готовность отдать жизнь за народ и страну. Один герой повести так и сказал про всех, кто не пощадил себя в этой войне: "Они погибли, что бы мы жили".

Единение и мужество русского народа перед лицом смертельной опасности, массовый героизм и трагическую напряженность военных лет отражает трилогия К.Симонова "Живые и мертвые" ("Живые и мертвые", "Солдатами не рождаются", "Последнее лето"). Всё было на войне: и нелепая, ничем не оправданная гибель, и необдуманные приказы командиров, и самоотверженность бойцов, и героизм многих и многих. Ведь именно благодаря им, обыкновенным людям в шинелях, страна одолела фашизм. О них мы должны знать всё, чтобы оценить мирную жизнь, завоёванную ценой крови и жизни наших дедов и прадедов. Когда мы читаем художественные произведения о войне, то перед нами встают разные картины, разные страницы из тех далёких лет.

Концепция человека, как она утверждается литературой, с наибольшей убедительностью раскрывается в произведениях о Великой Отечественной войне. Военные ситуации, исполненные особого драматизма, с их "предельной" заострённостью нравственного выбора, где человек обнаруживает себя "до дна" в добре и зле, мужестве и страхе, духовном взлёте и нравственном падении, позволяют писателям открывать в своём герое главное, выявлять идейно-нравственные основы его личности. Образ человека рисуется писателями как бы в двух аспектах тесно взаимосвязанных: герой в противостоянии миру фашизма и герой в борьбе за подлинно нравственные ценности в себе в разных ситуациях – фронтовых, госпитальных, тыловых. Второй аспект потребовал от писателей заострения нравственно-гуманистической проблематики произведений. Советские писатели утверждают, что ценность человека на войне меряется не только выполнением боевых заданий. Есть ещё одна мера – его "нравственные установления", составляющие основу характера, двигательные стимулы.

В одном из выступлений А. Твардовский заметил, что действительность, даже героическая действительность, нуждается в подтверждении и закреплении искусством, без этого "она как бы еще не совсем полна и не может с полной силой воздействовать на сознание людей. То же самое можно сказать о литературе, которую вызвал к жизни беспримерный подвиг советских народов в Отечественной войне 1941-1945 годов. Он подтвержден в нашем сознании, в том числе и в сознании самых непосредственных носителей этого подвига, средствами правдивого слова."

Литература и искусство неизменно выступают как хранители памяти поколений. С особой силой это проявляется в произведениях, запечатлевших героические страницы жизни нации. Никогда связь искусства с жизнью народа, сила воздействия писательского слова на события огромного исторического значения не проявлялись так наглядно и так впечатляюще, как в годы войны. Писатели утверждали свое право говорить "от имени Родины". Произведения, созданные в годы войны, обладают ныне силой документа – прямого свидетельства непосредственного участника событий. Своей жестокой рукой война коснулась каждой семьи. Сегодня мы обращаем слова благодарности и чтим память тех, кому мы обязаны счастьем жить на Земле, тех, кто отстоял наши жизни на полях войны. "В том, что страна вновь и вновь вспоминает о подвиге своих сыновей, есть высокая историческая справедливость. Мир был бы другим, если бы советские люди не выстояли, не выдержали этих четырех лет", – писал К. Симонов.