18 марта 1965 года состоялся первый в истории выход человека в открытый космос: советский космонавт Алексей Леонов в течение 12 минут 9 секунд находился в безвоздушном пространстве за бортом космического корабля «Восход-2».

Технология выхода в открытый космос была частью советской программы полета на Луну. Именно таким образом космонавт должен был переходить в лунный модуль. Также в СССР знали, что на май 1965 года в США запланирован полет с выходом астронавта в открытый космос.

Алексей Архипович Леонов родился 30 мая 1934 года в селе Листвянка в Кемеровской области. Позже стал летчиком-истребителем и попал в первый отряд космонавтов.

Особое внимание Леонов уделял своей физической подготовке.

Каждый день я пробегал не меньше 5 километров и проплывал 700 метров.

Павел Иванович Беляев родился 26 июня 1925 года в деревне Челищево Вологодской области. В 1960 году был зачислен в отряд космонавтов.

Многие считали, что в 40 лет Павел Беляев уже слишком стар для такого задания. Но поскольку в ходе его выполнения ожидались повышенные эмоциональные нагрузки, особую важность приобретала психологическая устойчивость экипажа.

Вот как Леонов вспоминает Беляева.

Павел меланхолик, а я сангвиник. Я его подталкивал, а он меня сдерживал. Во время одного из парашютных прыжков Павел получил винтовой перелом обеих костей ноги. Его привезли в госпиталь. Рентгенолог растерялась и, выкручивая объектив аппарата, уронила его прямо на раздробленные кости. «Можно чуть-чуть поосторожнее?» - сжав зубы, произнес Паша. И все. Он был человеком огромной выдержки.

Только через год после этого перелома Беляев добился возвращения к полноценным тренировкам.

Космический корабль «Восход-2» стартовал 18 марта 1965 г. в 10:00 по московскому времени с подполковником Павлом Беляевым и майором Алексеем Леоновым на борту. Чтобы расположить экипаж из нескольких человек, на кораблях типа «Восход» пришлось отказаться от катапультных кресел, что делало невозможным спасение космонавтов в первые 40 секунд полета при аварии ракеты-носителя. Риск был настолько велик, что после двух пилотируемых пусков корабли этого типа больше не использовались.

Леонов вспоминал, что уже после завершения полета Королев признался:

Когда я вас отпустил, остался на стартовой площадке, мне стало страшно. Подумал: «Что я сделал? Послал сыновей своих!»

Старт прошел успешно, но в результате ошибки в расчетах орбита, на которую был выведен «Восход-2», оказалась выше запланированной. Эта ошибка позволила установить экипажу официальный мировой рекорд высоты полета человека (497,7 км), но при отказе тормозного двигателя шансов выжить у космонавтов не оставалось.

Оба космонавта были облачены в скафандры «Беркут» мягкого типа. Позже Леонов рассказал, что в разговоре с ним после приземления Беляев признался, что один на Землю он не вернулся бы.

Масса скафандра «Беркут» - 20 кг, масса ранца с автономной системой жизнеобеспечения - 21,5 кг. Запаса кислорода в баллонах ранца хватало на 45 минут. Резервная система подачи кислорода была смонтирована в шлюзовой камере и соединялась со скафандром с помощью шланга. При подключении внутри корабля обеспечивалась работа скафандра в течение 4 часов.

Выход в открытый космос начался через 1 час 35 минут после старта, когда корабль пролетал над Египтом. В открытом космическом пространстве Леонов оказался над Черным морем. В этот момент Беляев доложил по радиосвязи:

Внимание! Человек вышел в космическое пространство!

Много раз Леонов отмечал, что его поразила тишина, в которой он ясно слышал биение собственного сердца.

Картина космической бездны, которую я увидел, своей грандиозностью, необъятностью, яркостью красок и резкостью контрастов чистой темноты с ослепительным сиянием звезд просто поразила и очаровала меня. В довершение картины представьте себе - на этом фоне я вижу наш советский корабль, озаренный ярким светом солнечных лучей. Когда я выходил из шлюза, то ощутил мощный поток света и тепла, напоминающий электросварку. Надо мной было черное небо и яркие немигающие звезды. Солнце представлялось мне как раскаленный огненный диск.

Связь работала устойчиво. Леонов слышал сообщение ТАСС, объявившее миру о его подвиге, и даже поговорил с Леонидом Ильичом Брежневым, находившемся в Кремле.

Леонов успешно произвел съемку кинокамерой С-97, а вот применить портативный фотоаппарат «Аякс», предоставленный КГБ, не смог. Затвор приводился в действие тросиком, но из-за деформации скафандра воспользоваться им не удалось.

В наземных условиях скафандр испытывался в барокамере до давления, соответствующего высоте 60 км. В космосе (в условиях глубокого вакуума) внутреннее давление раздуло скафандр гораздо больше, чем ожидалось. Предусмотренный зазор между плечами скафандра и кромками люка составлял два сантиметра. При пролете над Якутией космонавт попытался вернуться в шлюзовую камеру, но это ему не удалось.

Леонов вспоминает:

В космическом вакууме скафандр раздулся, не выдержали ни рёбра жесткости, ни плотная ткань. Руки вышли из перчаток, когда я брался за поручень, а ноги из сапог. В таком состоянии я, разумеется, не мог втиснуться в люк шлюза.

Тогда космонавт сбросил давление внутри скафандра до запасного режима.

Во время прохождения комиссии мы поднимались на высоту 14 тыс. метров с кислородной маской, а перед этим дышали чистым кислородом, чтобы произошло вымывание азота. Кому-то хватало одного часа, а кому-то нет. На моих глазах азот закипел у моего товарища: у него раздулись руки, глаза провалились. Я знал, что со мной может произойти то же самое, но рискнул.

И Леонову удалось втиснуться в шлюзовую камеру, но не ногами вперед, как положено по инструкции, а головой. Однако головой вперед космонавт не мог попасть в спускаемый аппарат в правильном положении. Из-за физической нагрузки температура тела поднялась до 38 градусов, пульс подскочил до 162, а частота дыхания - до 31 в минуту. Пот так заливал лицо, что Леонов открыл забрало гермошлема, едва попав в корабль, не дожидаясь закрытия внутреннего люка.

Леонов сумел объяснить свои действия перед комиссией во время разбора полета:

Ситуация случилась непредвиденная. У меня связь была открытая. Представляете, я бы сказал: «Не могу войти в корабль». Вы бы тут же начали собирать комиссию. Вы юридически обязаны избрать председателя. Вы бы потом начали меня спрашивать, почему и как. Время идет. Пошли бы потом совещаться, что делать, а я бы уже умер.

В атмосфере корабля неожиданно стало расти содержание кислорода (до 45% вместо 20%). Любая искра в электросистеме могла привести к взрыву. Экипаж понизил влажность и температуру воздуха до 10°С, но больше ничего сделать было нельзя, и в конце концов космонавты даже уснули от кислородного отравления. На Земле запаниковали: воздуха для дыхания могло не хватить до посадки, которую на территории СССР можно было провести только после 16-го витка по орбите. И вновь космонавтам повезло: через 7 часов подача избыточного кислорода внезапно прекратилась, и все вошло в норму.

Следующая неполадка в ходе этого полета была связана с отказом системы ориентации. После отстрела шлюзовой камеры корабль начал вращаться, возникло много пыли и обломков. Автоматика не выстроила ориентацию, необходимую для включения тормозной установки. С Земли вынуждены были разрешить впервые в истории космонавтики совершить посадку в ручном режиме.

Из-за строения корабля «прицеливаться», сидя в кресле, было невозможно. Беляев вынужден был отстегнуться и, удерживаемый Леоновым, выстроил предпосадочную ориентацию. Беляеву удалось добраться до своего места за 22 секунды, но эта задержка послужила причиной перелета в 165 км. В результате спускаемый аппарат совершил посадку в в тайге в 75 км от г. Березники в Пермской области.

Гай Северин, руководитель КБ «Звезда»:

От них не было вестей. Королев, Келдыш и я сидели и ждали. Честно говоря, мы считали, что экипаж погиб. А когда пришло сообщение, что они сели в тайге, живы и здоровы, Сергей Павлович заплакал.

Корабль приземлился 19 марта в 12 часов 02 мин 17 с. Первая попытка открыть люк не удалась из-за близких стволов деревьев и глубокого снега. Связи не было. Космонавты развели костер. Мороз к ночи усиливался до минус 20 градусов.

У меня в скафандре было по колено влаги, примерно 6 литров. Так в ногах и булькало. Потом, уже ночью, я говорю Паше: «Ну все, я замерз». Мы сняли скафандры, разделись догола, выжали белье, надели его вновь. Затем вспороли экранно-вакуумную теплоизоляцию обшивки кабины. Всю жесткую часть выбросили, а остальное надели на себя. Это девять слоев алюминизированной фольги, покрытой сверху дедероном. Сверху обмотались парашютными стропами, как две сосиски.

К рассвету 20 марта место посадки «Восхода-2» было установлено. Прилетели вертолеты, но сесть из-за высоких деревьев не смогли. Спасатели добирались на лыжах. С вертолетов сбросили теплые вещи и продукты. Был даже доставлен огромный котел, в котором разогрели воду, чтобы космонавты могли в ней искупаться и отогреться. Спасатели соорудили бревенчатый сруб-шалаш, в котором организовали два спальных места.

Так прошла еще одна ночь. На следующий день, 21 марта, Леонов и Беляев вместе со спасателями на лыжах добрались до расчищенной лесорубами вертолетной площадки, откуда были доставлены в Пермь, затем на Байконур и уже оттуда - в Москву, где была организована их торжественная встреча.

Волнения этого полета сказались на здоровье Павла Беляева, и через 5 лет он умер от обострения язвенной болезни. Алексей Леонов продолжил карьеру космонавта, совершил в 1975 году еще один космический полет по советско-американской программе «Союз»–«Аполлон» и еще как минимум дважды избежал смерти.

В 1969 году в машину, где находился Леонов, стрелял младший лейтенант Виктор Ильин, готовивший покушение на Брежнева. Пуля пробила шинель космонавта, но его самого не задела. В 1971 году Леонов должен был стартовать в космос на «Союзе-11», но за два дня до старта один из членов его экипажа заболел. Полетели дублеры и погибли от разгерметизации при приземлении.

Согласно графику советской лунной программы, Алексей Леонов в сентябре 1968 года мог стать первым человеком на Луне. Однако эти планы не сбылись. Впервые на Луну в 1969 году вступил американец Нил Армстронг.

Полет «Восхода-2» стал последним пилотируемым полетом при жизни Сергея Павловича Королева. Он умер на операционном столе. Не выдержало сердце.

О тех событиях рассказывает новый российский художественный фильм «Время первых», который выходит в прокат 6 апреля 2017 года.

Когда прошел спуск, сообщили о том, что они сели и засечены ПВО и станциями слежения... Доклад поступил от экипажа: они на Земле, все в порядке. Мы, естественно, успокоились, и нам дано было разрешение ехать отдыхать.
И когда уже приехали домой, через 2–3 часа появился дежурный на машине и приказал мне немедленно явиться к С.П.Королеву. Со мной был Волков Вадим – будущий космонавт, и мы поехали к СП.
По дороге узнали, что СП очень волнуется, поскольку точной команды о состоянии космонавтов и мерах по их эвакуации не было. Он вынужден был назначить свою группу, чтобы иметь точные данные на месте о ходе эвакуации и оказании необходимой помощи в эвакуации корабля, экипажа.
Я был назначен старшим группы; со мной были В.Волков, В.Шаповалов, С.Артемьев. Мне дали представителя завода Ю.И.Лыгина. В 9 часов вечера мы получили команду в 12 часов ночи вылететь с Байконура в Пермь, куда прибыли к 5 часов утра. Там ждал вертолет, который доставил нас за 5 км от места приземления. Начали выяснять обстановку.
Лес в этом месте был очень густой, земли не видно совершенно, купол парашюта завис на деревьях. Связь с космонавтами по радио есть, но никто их не видел, только знали, что оттуда поднимается дымок костра и они сообщают кодом, что у них все нормально. Мы знали, что у космонавтов ограниченные ресурсы по теплу, одежда их надолго не спасает. Метеоусловия были благоприятные, всего - 5°С. Снег около 1.5 м и деревья по 40 м высотой не позволяли группе поиска высадить туда десант, поскольку инструкциями это было запрещено.
Мы обратились к летчикам вертолетов ВВС, которые там были, они нам отказали: пока не будет команды из Центрального командного пункта, они ничего не смогут сделать. Мы подошли к летчику полярной авиации – его Ми-1 стоял сбоку – фамилии его не помню, но А.Леонов его знает – и попросили подбросить нас туда. Хотя бы на «елочку» (тросовая лестница. – Авт.) высадить, чтобы мы по ней спустились и добрались до них. Летчик сказал, что тоже не имеет права:
– Только два человека могут дать команду – Кувшинов [один из руководителей ГВФ] и Анохин [заслуженный летчик-испытатель СССР, готовил первую группу космонавтов].
– Я от Анохина.
– Как его зовут?
– Сергей Николаевич.
– Садитесь.
Мы сели втроем – Артемьев, Волков и я, не разобрав за шумом двигателя, чтобы одного высадили – Ми-1 больше двух человек не берет. Погрузили лыжи, топоры, пилы и полетели. В пути, увидев, что нас трое, летчик сказал, что не сможет зависнуть, а высадит нас в двух километрах от космонавтов. Дальше нужно идти на лыжах. Он завис над березовой рощицей; высота деревьев – 20 метров. Выбросил веревочную лестницу и сказал, чтобы мы спускались. Мы побросали груз и спустились все трое.
Неприятные были ощущения, когда прыгали с лестницы. Он показал нам направление и улетел. Поставили компас в этом направлении и хотели двигаться. Но оказалось, что лыжные крепления хорошо подошли к моим сапогам, а Волков и Артемьев были в унтах, и поэтому возникли трудности с их креплениями. Пройдя метров 100, я вынужден был дать команду вернуться и готовить место для посадки вертолета, а сам двинулся к искомому месту один.
Через некоторое время я услышал выстрелы и по ним продолжал идти. В 9:00 мы высадились, а к ним я пришел в 2:00 дня. Идти 2 км пять часов, имея первый разряд по лыжам, – это стыдно, конечно... но очень сложно: рыхлый снег глубиной 1.5 м.
Когда я почувствовал дым, увидел корабль, силы как-то прибавилось. Я подъехал. На корабле сидел Беляев и выразительным языком разговаривал с самолетом, который барражировал над ними. Я подошел. Он так безразлично на меня посмотрел сначала. Я его за ногу стянул. Он потрогал меня, а потом кинулся обниматься. Он потом сказал, что подумал, будто у него галлюцинация. «Как это так? Провожал нас и оказался здесь. Ты что, раньше нас сюда прилетел?»
Леонов был в стороне у костра. Он услышал голоса, бросился к нам. Там у них тропиночка была проделана, а сам костер был на земле. Снег протаял и как в колодце они находились. Обрадовались, стали расспрашивать. Я взял рацию у П.Беляева и доложил СП: «Беляев прибыл, все в порядке, принимаем меры к эвакуации». После этого через самолет сообщил, что в первую очередь необходима экипажу теплая одежда, спальные мешки, палатки и питание. Вскоре вертолет сбросил нам 8 «мест». Мы нашли только два. Но, к счастью, оказались спальные мешки и палатки. И стали готовить место отдыха. Космонавты были измучены. Для них эта была вторая ночь без сна. Леонов стал шутить.
...Очень хотелось пить – много сил потратил на дорогу. Я присосался к бачку с водой и выпил почти все, что у них осталось. «Вот видишь, нам есть нечего, а ты и воду отнял». Они съели все продукты, а для добывания воды приспособили контейнер от НАЗа. Вторым заходом с вертолета сбросили продукты: макароны, сухари. Я успел сказать, чтобы сделали горячую пищу. И на следующий день нам выбросили 40-литровый бачок с чаем и стали доставлять горячую пищу.
К концу дня пришла группа, которая была предназначена для эвакуации от ВВС. Пришел доктор Туманов. Развели еще один костер. У Туманова оказались таблетки мясного бульона. Мы их вскипятили, и надо было видеть, с каким удовольствием Беляев с Леоновым залпом пили горячий бульон. Я, например, не мог до этой кружки дотронуться.
Доктор их осмотрел, послушал. Леонов сразу обратился: «Нельзя ли нам погреться?». Туманов сказал, что в порядке исключения можно, конечно, налил им по полстаканчика. Они с удовольствием выпили, и мы их уложили спать. Леонов на этой металлической фляжке нарисовал Туманову место приземления вместе с кораблем и написал свои пожелания.
На следующий день, как только они проснулись, стали приниматься меры к эвакуации... Запросили вертолет, который прилетел на место, где мы прыгали. Там расчистили площадку, прислали нам лыжи. Собрали все материалы, которые космонавты должны были взять с собой, дали им сопровождающего из группы поиска и по лыжне отправили к месту приземления вертолета. Оттуда они уже полетели в Пермь.
(Беляев В. С, участник поисковой группы)

Космонавты П.И.Беляев (слева в ушанке) и А.А.Леонов (справа в шлемофоне) и экспедиция спасения: инженер-полковник В.С.Беляев (в середине) и В.Н.Волков (справа над ним).